или
от колокольни до колокольни
С мостов-балконов дальний вид на море.
А с колокольни "Спаса на крови",
с креста Исус Христос
посмотрит.
По зову – на плаву, ты взгляд лови…
Вот... вот – любви распятые объятья…
Мосты парящие застыли над рекой-
каналом. И с тобою здесь опять я,
и так скользится, дышится легко.
Под Невский, вглубь, где светятся трущобы,
и где грифоны, вторя плеску волн
кивают важно свысока. Ещё бы.
Блестит на солнце крыльев статус-кво.
Но, только, за ближайшим поворотом
нам открывает пара белых львов
меж тополями – долгий путь по водам
в метельный пух,...
на свет колоколов.
***
Века, из каменных оков,
из мрамора и бронзы,
в волне, взлетала высоко
и рассыпалась в росы...
И прорастала между плит
гранитных, сквозь булыжник…
Плыла в цветенье тонких лип,
витая в сферах вышних...
В полёте солнечной листвы,
срывалась на ветру и,
упрямо вновь взлетала ввысь
в лихих фонтанных струях.
В крови стремительных коней
кипела и в металле
не стыла. Думали о ней,
молились и мечтали.
Цари и нищие, и мы,
Святым согреты духом
и крепостью его сильны…
Здесь в камне живы
мысль и смысл, -
Душа Санкт-Питер-бурха
***
Алексеевский * равелин.
Эх, Нева, Трубецкой бастион.
Петр Первый! Ильич! Довели!...
Лето. Пляж. По песку босиком…
Набегает волна, холодна.
Солнце греет и греет гранит,
горечь горькую выпив до дна.
Видишь, Троицкий, Чкалов парит?
Чудотворец Морской Николай!
Боже! Боже, Царя * храни!
Полдень. Пушка и колокола.
Льётся звон далеко за гранит.
Ветра воли испившим сполна,
нам ли, Ангел, взлетать высоко?
Отступает, бессильна, волна.
Дети. Лето. Песок. Босиком.
Правят волны строку за строкой,
напевая, как гордый «Варяг»
не сдаётся врагу. И покой
снится волнам. И чайки парят.
***
Шёл июль, и гасло солнце в куполах.
Вдоль канала плёлся, таял белый день.
Из-под мостика горбатого плыла
ночь, а может пара чёрных лебедей.
Поздним пухом исходили тополя.
Звёзды сыпал заблудившийся трамвай.
Ах, по Летнему гулять бы да гулять,
у воды на склоне так нежна трава…
Ныне тихо здесь. А липы зацветут,
разожгут благоуханный, тусклый свет,
словно сотни свеч затеплятся в листве,
околдуют, опьянят, с ума сведут…
И Амур* своей возлюбленной вот-вот
улыбнётся и рукою обовьёт
* Амур и Психея)
***
Пройдёмся по Малой Садовой,
где временем пересеклись
невенчаной красотою -
даль неба и Невского близь.
И с кучером* Александринки
слетит колесница сюда,
где замерли прошлого лики,
и.. вот уж уносится вдаль.
Вспорхнёт голубиная стая.
Раскрутим фонтана мы шар,
историю перелистаем,
и следущий сделаем шаг.
В колодце - собака, что, кстати,
любые желанья хранит.
В мансарде меж крыш зимний садик -
Луну с Аполлоном* манит.
* - одно лицо)
***
Затеряться, заблудиться,
закружиться в тишине
шумных улиц,
листья, птицы,
я и ты - наедине.
И кому, какое дело,
что с балтийским ветерком
мы болтаем обалдело,
мы болтаемся легко
по Неве, и по каналам,
и на Мойке под мостом,
чтоб не показалось мало -
Синим, длинным, метров в сто.
Катерок волна толкает.
Мы на свет родимся вновь
как Аврора ли, сверкая,
как в Европу ли окно.
Случай бросит нас у Сфинксов
или у китайских львов
Ши-Цза.
Сердце закружится,
словно листик или птица,
и, залив глаза нам Финским,
опьянит любовь
