Азбука дождя

1.

Наверное, за тридевять земель
вкусней и слаще мед. Пьянее хмель,
чернее карандашный тонкий штрих.
Ты помнишь наши зимы? Ровно три,
похожих друг на друга как одна.
Привычный вид на крыши из окна,
под Рождество – термометр, водка, мед...
И карандаш, законодатель мод
от прошлого до будущего лета…
Мои друзья, твои подруги… Эта,
что с рыжею косою до бедра,
любившая звонить тебе с утра,
как говорят, все так же любит утро
и чтит святую матерь – «Кама сутру».
Ты в этом дока, я – ни в зуб ногой,
предпочитая стих любой другой
из форм «перпетуум-мобиле» для чувства,
я воплощаю лозунг «жизнь – искусство».

2.

Все в городе у нас как прежде: стены
то дождь, то снег крошат попеременно,
и крепость споров ниже сорока
еще не опускается – пока.
Но, чтящих дух превыше, чем живот,
все менее в потоке мутных вод.

Дубовый стол, собрат мой и отец,
доставшийся в наследие от тех
бездомных зим на вековечный срок,
стоит все так же, крепок и широк –
подобием гранитных вечных глыб.
И мне казалось, мы с тобой могли б,
за ним работать вместе до зари.
Но ты с друзьями заключил пари
и бросил карту – выпал долгий путь.
Я без тебя сумею как-нибудь.
Но зимы ненавижу вкупе с летом,
лишь осень – это время для поэта.

3.

Люблю бродить кругами под дождем
по городу, подолгу, так как в нем
в такие дни ни шума, ни гульбы,
в такие дни над ним царят дубы.
И царствуя, как будто бы парят,
полет листами влажными творят.
В такие дни сильней родство домов
и крыш, что разумеется само
собой – не ехать крыше, не лететь,
лишь крепче прижимать к фасаду медь,
иль, может быть, другой металл, я в том
не смыслю, знаю – есть дубовый стол,
березовый, как роща, табурет.
Иное все – таинственный секрет.

4.

Итак, возврат к дубам необходим.
Сегодня город чудно нелюдим.
Дождь – «primo», и «secundo» – выходной,
барометр зашкалило на зной,
как сердце на томление в груди,
хотя десятый день идут дожди.

5.

В широких складках мокрого плаща
свое существование влачат
бесполые, вневозрастные тени,
уже почти святые вкупе с теми
дубами, что над ними вознеслись,
пространство раздвигая вширь и ввысь.
И, кажется, лишь я одна телесна –
мне в складках и в самом пространстве тесно.

6.

Пора за стол дубовый, и на тот,
как жар в печи, древесный табурет,
который, коль менять, так на «живот»,
и то по истеченью долгих лет.
За лист бумаги - бедный, бедный лист!
В его нутре поклеточно срослись
волокна слов с волокнами дерев,
и волчья кровь, и вечная «пся крев».
И хочется любовь, и кровь, и тлен
зарифмовать в единственный рефрен.

7.

Как рассказать тебе, который там,
за тридевять земель, что жизнь пуста
не может быть, пока есть карандаш,
окно и подчердачный мой этаж,
дающий право видеть выше крыш
тот свет, который для иных сокрыт.

8.

О чем же я? Да, верно, о дожде.
Коль дождь идет, то, кажется, везде:
не выходи, сиди, не зная броду.
Но для двоих, влюбленных в непогоду –
раздолье. И по азимуту вдоль,
они, минуя светскую юдоль,
однажды подойдут к семи дубам.
И сразу станет холодно губам,
не знающим, как говорить слова.
Не важно кто ты – грек или словак,
у сердца нет иного языка.
Есть только ритм, глухой, как тамбурин,
и тихий, как осенняя река.

9.

И влажный танец губы заведут,
желая то ли петь, а то ли дуть.
И пальцы в этот миг заговорят,
сминая прочь горизонтальный ряд
застежек, линий, петель и прорех…
Одежды раскрывая, как орех,
уже готовый к новому ростку…
Дождь навевает вечную тоску.

10.

И все же, я люблю мои дожди,
смывающие все, что позади.
Передо мною чистая тетрадь.
Пишу: аз, буки, веди, глаголь... ять.
Ведь чем-то надо карандаш кормить.
От кармы не уйдешь, как от кормы
уходит берег в странствии земном.
Пора забыть, а я все об одном…

11.

Те, под дубами двое – были мы,
еще не пережившие зимы,
постельный холод, голод новизны,
еще не погрузившиеся в сны,
которые с реальностью роднит
единство чувства – крошечный магнит.

12.

Стоп-кадр документального кино:
два человека чувствуют одно.
Но жаль – свет уступает место мгле,
а нежность – саркастической игле.

13.

Как рассказать тебе, который – там,
за тридевять земель, что всем мостам
не суждено сгореть, пока до дна
не вычерпаны реки, фонари
вдоль набережной щурятся со сна.

Ты помнишь наши зимы? Ровно три,
похожих друг на друга, как одна…

Татьяна Жмайло, 2005

Сертификат Поэзия.ру: серия 859 № 35051 от 06.06.2005

0 | 3 | 2604 | 22.11.2024. 01:43:06

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []