
Был летний вечер, стены Рима,
Ворота скоро затворят.
И одиночки-пилигримы
Найти прибежище спешат.
Он долго шел к воротам этим,
Теперь с улыбкою стоит.
Там, за стеною плачут дети
И на конюшне конюх спит.
В таверне толстые плебеи
Не разбавляя пьют вино,
В борделе девочки потеют,
Чета супругов спит давно.
Всего три шага, шаг ворота
И стены будут за спиной,
Но он стоит и ждёт чего-то,
А Рим, великий и смешной
Не ждёт его и не желает
Ни ждать, ни видеть, ни любить.
В нём даже боги умирают,
Ни кто не может вечно жить.
Нагнулся подвязать сандали
(Пускай минутный, но предлог),
А после стены задрожали…
В Рим заходил еврейский Бог.
А я думал всегда, что это патриции – толстые…
И… «еврейский Бог», кто ж таков?
:о)bg
PS
Мне вспомнилась пословица в связи с этим заявлением:
«В чужой монастырь со своим уставом не ходят…»
A propos, как вам моё БИТЬ ИЛИ БИТЬ?
Не соблаговолите ли
прочесть?
О. Бедный-Горький
«Покорный Перуну, старик, одному…»