стрекоза. цикл о прощании

магистрал
щелкаешь пальцами, чтобы замкнуть реле:
будет другая реальность, моя волна.
там стрекоза скользит на кривом крыле,
там у любимой макушки иной окрас.

там я сегодня увидела в первый раз,
как по чуть-чуть подрастает моя вина:

словно осока. словно вода, прилив.
словно пустые плодящиеся места.
я говорила, чтобы молчать о ней.

всё, что я говорила, ее сильней,
но без нее - неправда и немота,
хуже: дурная бездна: так много слов,

а не сказать простого: всё дальше от.
щелкни еще: тут коричневый цвет волос,
тут стрекоза летает: рывок, рывок.

тут бы на слово ничто не отозвалось.
тут ты простил меня - сразу, без врак, навек.
да, ни одна волна не переживет

этой любви, не стремящейся завладеть.
этой свободной отдельности: ты идешь
рядом со мной, а любовь у тебя в руках -

тихая вещь.
и круги на моей воде
не от нее: стрекоза предвещала дождь.

волны плодятся. осока на островках.
мир в естестве.


она ему рядом:
щелкаешь пальцами, чтобы замкнуть реле:
в слове ничто не сбывается на земле.
в слове почти забывается свет и след
вещи в земной золе -

плавно поводишь рукою, меняешь тон:
так опускаются реки, успокаивается шторм.
проблески, рябь, обреченное словесное решето -
не доверяй ничто -

ни бесконечность, видимую вблизи,
ни перспективу, ни то, как она скользит,
ни краткий рывок, ни краешек крылышка стрекозы -
миру, где всё - язык,

всё - половодье; журчания берегись,
выйди на берег молчания: спит рогоз
и каждая капля бесшумно родит круги
и радугу от руки.


***(гроза)
переоденься в домашнее, сядь, поплачь:
тот же контрастный душ, контрапунктный дождь.
Острой осокой к реке зарастает пляж,
бурый камыш чернеет, и не найдешь,

где начинается ветер, как разговор:
черный камыш задрожит, пробежит волна;
косы завьются не прелестью луговой -
приторной прелью, мутью с речного дна,

ведьминым варевом: в комьях его, клубАх
сами с собой разговариваем: "не плачь".
Небо вскипает; гроза принуждает лечь -
стелющим ветром, градом на всех хлебах,

кашлем и воем: за что, говорю, за что -
каждый прибитый колос, пробитый лист?
Лежа ничком посреди одеял и штор,
Падая навзничь в земли дождевую слизь,

видеть: последняя капля летит легко.
всё начинается сызнова - сознавать.
…
небо становится сепией: потолком.
кто виноват? а никто и не виноват.


она ему издали:
думай о том, что объединяет нас:
только одно: слеженье за стрекозой.
только живой бесконечный палеозой,
только над мантией тонкий настил земной,
хрупкий земельный наст;

шаток приют, заставляющий так порхать,
жалко в земном дерзновенье непростоты -
резать собою воздушное на пласты,
глазом стеклянным грозиться из пустоты,
крыльями трепыхать,

солнце, как мяч, перебрасывать: горячо,
падает между ладоней - лови, лови,
это любви, это вечной моей любви
тихая вещь, это ветер над головой,
волосы как сачок,

мол, никогда не будет другой волны;
милый, неправда, неправда, земля внизу
тает от каждого взлета, зовет назад,
и сердце мое в одиночку спешит на зов,
и руки разделены;

падать ли камнем, водою ли долетать -
лишь бы материей, лишь бы живьём в живьё,
не пустоты куском, а в руке твоей
лечь как зерно, превращаться то в мед, то в яд,
самой землею стать;

думай о том, что объединяет нас
только одно - что живы сегодня мы,
а не другие двое, тысячи, тьмы,
и мир под двумя исчезающими людьми
палеозойно наг,

и на песок набегает волна, волна,
и стрекоза опускается на камыш.


***(травник)
безотрадник цветок, невиновник,
на ладони от стебля порез…
о шипами одетый терновник,
ошибальник, сбегальник, влюбовник,
пустоломка, прощаль, невоскрес!..

как ты прожил - нетронут и сглажен,
этих ран и порезов лишен,
неколеблем почти, неколышим?
как случилось - не видел, не слышал,
в травный благовест не посвящен,

в гулкий голос полынного поля,
лики древные в летней опале
и опаловый неба овал?
в тишине, осеняющей после,
в чистоте, отдыхающей подле,
в этой церкви - вовек не бывал?

о непрошеник редкий и меткий!
стебли резала, руки рвала,
онемела в бессмысленной схватке…
о мучительно вскинуты ветки!
о бесцветны четыре крыла!

покалечены, сухи и немы -
ни упрека тебе, ни слезы…
ты один, кто не вырван с корнями, -
рассыпайся теперь семенами,
всеми нами в глазу стрекозы.


последнее
в своей любви ничто не властвует собою:
ни камень, ни вода, ни тело, ни крыло.
прости меня земле, прости меня прибою
за то, что я - уйду; что отраженье - ложь,

что перемена - жизнь, что постоянство - рабство;
за то одно, что в нас зияют времена,
невидимы себе, меняются пространства
и теплится одна желанная вина:

пройти своим путем - неведомо каким - и
стать слепком мотылька, впечатанным в карбон,
и полностью принять и бытие как имя,
и бытие как храм, и бытие как боль,

и помнить, что не смерть единственно ужасна,
но белая тоска, бессмертие земли.
дай мне произойти, дай кончиться и сжаться,
и смертностью любви ко мне благоволи,

и отпусти меня, и пусть меня впитает
твой мир - от темных недр и до небесных недр,
где камень и вода, где стрекоза летает,
где жизнь молчит и ждет, но будущего нет.

Динка, 2005

Сертификат Поэзия.ру: серия 623 № 33240 от 28.03.2005

0 | 1 | 2177 | 22.12.2024. 13:02:10

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []