Хрематистика или Наука обогащения. (история одного студента)

1.

Профессор, hebrew, с походкой цапли
клювом указки целит в грифель,
и термин уловлен, роняя капли,
его надлежит усвоить, как трюфель.
Все лучше однако, чем в топком иле петита
оный отыскивать, портя зренье. Приятного аппетита.

Я перестарок среди студентов.
с нашего Бычьего Брода,
попавший в Оксфорд, как пьяный матрос в воду
упавший. И стал плавать
в смысле – тонуть, хлебая всю эту нудь.
Но! – ослов спасает упрямство и память.


2.
Семейным пренебрег советом
отец, – как старый вереск, тверд,
я жидковат, но весь наш род
из века в век стоит на этом.

Он молча взял мое лицо
в бугристо-каменные руки.
«Ты завтра едешь». Вот и все
о просвещенье и науке.

Папашиной рукой, как кролик,
я был запихнут в этот колледж –
неволи каменный мешок,
об чем, как мог, сложил стишок:

«Папаша, Ваш прожект не пляшет ,
хоть Вы глубокий эконом
на мелком месте хлябей наших,
но даже самым страшным сном,
после четвертой пинты даже,
Вам не привидится, чему
в издевку здравому уму
здесь учат нас профессора
асс`истэнты, ets.

Что композиция – искусство
любой батрак нам скажет, так?
Нещадным слепнем весь искусан,
компост он смешивать мастак –
(за что и держим)
– коровяк:
часть благородную, чей запах
весной приятней душных роз –
и низменный свиной навоз,
плюс индюшиное гуано.
Оплесневелых отрубей,
где копошится скарабей,
подсыплет, чтоб добро пропавшее
ан впрок пошло как все, пропахшее
дерьмом скотов и п`отом нашим.
Все это, помолясь, запашем
в плепорциях самой земли,
чтобы избытки не ожгли
корней, сосущих сей суглинок
и в супесь, щедрый краснозем
что составляют триедино
чашеобразную долину,
где мы десятый век живем.

(Ах, грезы! Хоть я не Уильям,
сэр Вордсворд, бард-лауреат,
чьи тучки тенью дол накрыли
как думы, что чело мрачат
балбеса празного – но были
мне в радость – сердца колотье,
щекотка рифм, что вдруг избыли
косноязычие мое).

Однако, к делу. Здесь наукам
такие заданы пути:
игре на бирже, всем кунштюкам,
что сходны с шулерством почти,
нас обучают под ферулой
наставников профессоров
с утра до одури сутулой,
как в Сохо маленких воров.

Здесь композиции иные
и музыка совсем не та!
Все откупные, отступные,
купоны, вексели, счета
сперва неясны ни черта,
но вдруг одолена черта,
и в стройное пришли движенье
понятья, термины! Чт`о ум? –
он поле вечного сраженья
с самим собой. И я, как маршал,
почувствовал победы вкус,
за той чертой – моим Ла-Маншем,
я полон силы становлюсь.

Ваш отпрыск (стало быть, наследник
усадьбы, пашни и быков)
признаться, тут не из последних
считается учеников. –

Пока, гиней заместо, на кон
мы фишки ставим. Но с игрой
кипящей в Сити, одинаков
маневр ходов, потешный бой.

Потом у нас разбор занятий,
а к ночи в паб гип-гип – за счет,
того, кто прибыльней, занятней
скрал будто б вексель, как бы лот.

Имей деньжат, я на Цейлоне
скупил бы весь запас руды.
Да и в отечественном лоне
нащупал, так сказать, плоды.

Уже неверно различаю –
не наяву ли я магнат.–
Стригу купоны, разлучаю,
как с шерстью овнов и ягнят,
с наследством, копленным веками,
да на балах под каблуками
раздробленном. Люблю заклад
в перезаклад переходящий,
как туры вальса на балу,
где я, учтивый и изящный,
скучаю где-нибудь в углу.

Согласно биржевым известьям,
мой дядя, брат Ваш, в пух и прах?..
Так вот, его последний вексель –
он был бы у меня в руках!

Увы. Не ход условных фишек
делам и судьбам ворожит.
И та рука, что ими движет,
не нам – кому? – принадлежит.

Не столь уж набожный, не скрою,
я стал задумываться вдруг,
кому б я стал– Игрок – игрою,
ключарь и грум, один из слуг?

Предпочитая бренди элю,
осыпав пеплом башмаки,
и в стол уставясь, что обсели
завидующие дружки,

спросив еще хмельного пойла,
в дыму не видя ни аза,
я замычал, как бык из стойла,
да смолк. Я встретил взгляд. Глаза –
не бездна, нет, но острый разум,
как бы наточенный, прямой.
Я протрезвел, хоть и не сразу,
но долго путь искал домой.

«Домой!» – вскричал, как пробудился,
сну, книгам, покрывавшим стол,
тому, кто мне вчера явился,
сквозь чад усмешкой взгляд колол.

Рывком я увидал, что будет
по эту строну судьбы –
мой блеск и мощь, что мне добудет
на рингах биржевой борьбы
талант предчувствовать паденья
и взлеты игроков-врагов,
блюдя закон – от преступленья
в бодрящей малости шагов.

Пора кончать. О прочем, впрочем
я Вам отвечу в свой черед.

Произошедшее не очень
рассказом отдалю от правды.
Еще кой-что мне сделать надо –
отставку взять, свести расчет,
избыть тончайший привкус ада.»

3.
На Север путь уныл и долог.
Однообразные холмы
воспели лучшие умы
и перья Англии. На этом
во славу прежних лет поэтам
покончим с фоном. Путник наш
скводь дрему наблюдал пейзаж,
до носу надвигая полог.

Студенческой поклажи – что там!
Вся уместилась в саквояж.
И вот отпущен экипаж
перед заветным поворотом.
Уже со взгорка в полумиле
контрфорсы, медный флюгер шпиля
открылись. Вязы, дом, сарай –
оградой окруженный рай.

Пока докуривал он трубку,
долину охватил закат.
Гримасой странной смяв улыбку,
он твердо повернул назад.

2003 – 8.1.2005

Александр Медведев, 2005

Сертификат Поэзия.ру: серия 733 № 32925 от 19.03.2005

0 | 1 | 2788 | 25.04.2024. 12:21:19

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []