СЕНТЯБРЬ И ДАЛЕЕ...

Стук мяча под фонарным столбом.
Продолжается день, темнота не помеха.
И осколочек лета врывается в дом
этим стуком мяча и мальчишечьим смехом.

Знаю, завтра по крышам скользнут облака,
ветер бросит листву по дворам, переулкам.
Знаю, завтра…А нынче, а нынче пока
бьется мячик о землю, как сердце,
призывно и гулко.

* * *

Листва опустилась на землю, и стихли
в лесу опустевшем кричащие, острые звуки.
Шаги мои - шорохи. С ветки на ветку, как птицы,
которых к теплу унесло голубыми ветрами.
Остывшие ветки - у неба раскрытые руки.
Их чуткие пальцы в тревожном немом ожиданье,
а гроздья рябины - салют запоздавший природы
за миг перед новым пришествием... Завтра
белейшим, каким-то отчаянным пухом
покроются склоны, деревья и пашни.
Всего лишь на день. Для начала, почина, для пробы.
И даже для прихоти, чтобы
бесследно исчезнуть к обеду
в лучах одичавшего, теплого всё же светила..


* * *
Стояли дни ну летние совсем,
теплом делилось щедро солнце юга.
Отец был явно озабочен тем,
как угодить к зиме лозе упругой.

Он так и эдак подрезал кусты-
во всяком деле явно есть секреты-
и был на пике сладкой суеты
немножечко похожим на поэта.

Шуршал ковер подсушенной листвы,
резной рисунок не успел сломаться,
и мысль не покидала головы:
-Как это нужно: жить и возвращаться.

* * *

Сдувается с поверхности листа
пушинка отцветающего лета,
быть может, солнце и владыка где-то,
но все ж его упала высота.
Опять открыты окна – воздух свеж,
и ночи греховодное начало
к утру уже во власти одеяла:
на горизонте ярмарка одежд.
Малиновое солнце- быть росе
с зарей на крышах всех автомобилей...
Вниманья мы с тобой не обратили,
а осень взлета ждет на полосе.

ПОСТУЧАЛАСЬ
Постучалась. Не верится. Ждали
не сегодня. Не скоро. Пора
полусчастья и полупечали
потихоньку пошла по дворам.
Улеглась рыжей кошкой на грядки,
свежевскопанный пласт одинок,
и шиповника приторно- сладкий
на колючках зажгла огонёк.
Баньки дым притягательно вьётся,
воздух чист и прохладен, бодрит.
На пригорке журавль колодца
со своими лететь норовит.

* * *
Рассвет забыл про сроки, петух охрип, бедняга,
а из под одеяла не высунуть плеча.
Скребется гулко в двери озябшая дворняга,
на шум встает хозяйка, вздыхая и ворча.
Отыскивает бабка в кладовке телогрейку:
слегка побита молью, немножечко в пыли…
Рассыпала березка по улице копейки,
а клен буянил ночью и растерял рубли.

* * *
Листва не трепещет, с ветвей не слетает.
Она пропадает, она умирает.
Вот выдох последний, шаг в прошлое, в бездну.
Тому я свидетель, увы, бесполезный.
Кому я представлю свои показанья
о всех её муках, стенаньях, страданьях?
Придет своё время, и так же, как эта
любимица солнца и раннего лета,
я буду дрожать, в никуда улетая,
наверное, эту листву вспоминая...

* * *

Уже калина налилась,
рябина уронила кисти,
острей и ощутимей связь
между собою вечных истин:
чем больше сможешь ты отдать,
тем более тебе воздастся.
Чем терпеливей будешь ждать,
тем станет ярче встречи радость.
Чем ближе старость, тем мудрей,
но велика ли в том отрада?
Все больше неба меж ветвей
у остывающего сада...

* * *

Разгуливают тучи, как свои
по комнатам лазурным небосвода.
День съежился, как будто губка и
задумалась о существе природа.

И в этой думе чистой благодать,
весомы, утешительны итоги.
Топорщится от записей тетрадь,
непринужденно сделанных в дороге.

Закончен путь весны и лета крик
гортанный, птичий в памяти остался,
и поднятый спонтанно воротник
на шее, словно парус, распластался.

* * *

Не виден след на вянущей траве,
все шорохи приглушены и кратки,
и кажется вчерашний первый снег
листками ученической тетрадки.

Подрагивают мокрые стволы,
на ветках капель зыбкие гирлянды,
пронзает болью дальнее «курлы»,
как будто воспалившиеся гланды.

Притихший лес- забытый детектив.
Сюжетные расплывчаты движенья,
и нить его однажды опустив,
теряешь шанс к раскрытью преступленья.


НОЯБРЬСКОЕ

И снова день уходит, не спросясь,
снег бесконечно падает и тает.
На перекрёстке дед, перекрестясь,
на красный неуверенно шагает.

С листвой не расстаётся карагач,
гордыне не указ ни снег, ни ветер.
Из скорой у подъезда вышел врач-
кому-то занедужилось на свете.

Слог неуклюж, пера неровен скрип,
желания и помыслы туманны.
Ноябрь. Проза. Ненасытный грипп
рубли настырно тянет из кармана.

А день уходит в прошлое, как миг,
и памяти в нём негде зацепиться.
Крупа с дождём кромсают воротник,
слезою по щекам на тусклых лицах.

* * *

Остыла затуманенная Волга,
последний овощ вывезли с полей.
Осенние цветы не вянут долго,
и старость явно юности длинней.
Не возразить унылейшей погоде,
от графика отбились петухи,
пророков время явно на исходе,
пришла пора замаливать грехи…

В ДЕНЬ ПОКРОВА

Сжалось легонько сердце,
Были бы слезы, капнули б.
Снег на моей Венеции,
Снег на моем Неаполе.

Время- воздушный шарик.
Нитка слетела с пальца.
Все-таки продолжаю
в августе оставаться.

Сколько тепла и света,
кобальта, хрома, камеди
в сладкой пучине лета,
солнечных брызгах памяти…

Сергей Ткаченко, 2005

Сертификат Поэзия.ру: серия 460 № 31370 от 30.01.2005

0 | 1 | 1949 | 25.04.2024. 04:14:29

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []