Ночь напролёт опять рубили сук,
скопилось их с пяток в одном притоне:
не тискали, а брали на испуг,
пока сэнсэй лечил ребро ладони.

В щепоти сжав фуражки козырёк,
внёс участковый в протокол недели
раздавленный французский пузырёк,
и мухи ошалели от шанели.

Губу задрав, хозяин бардака
спокойно прыщ давил на подбородке.
Косились на погоны дурака,
сочувственно кудахтая, кокотки.

Свою жену, в засаде, до утра
решил дождаться. Выскочил. Вернулся.
Прощаясь, понимали опера,
в который раз Отелло промахнулся.

А он, в смятенье этом непростом,
поймав сто грамм в потресканном стакане,
печатал долго рапорт, а потом -
стихи на перевёрнутом баяне.