С каких упований, с какой запредельной тоски,
в каком мираже незаслуженно-нежных оваций
корявым и серым ветвям выпускать коготки –
не с тем, чтоб царапаться, только бы покрасоваться,

пока лишь видением: лак, лепесток в лепестке…
Но стоит нутру приоткрыться, единство расклеив,
запахнет не в масть – не малиной в парном молоке,
а чаем с лимоном – напитком чуть-чуть повзрослее.

Им девочки-школьницы юношей робких поят.
Но вот выпускной – в суете бело-розовых складок
никто не заметит, когда зарождается яд, –
еще не смертелен, еще упоительно сладок.

Он – малая толика магии голых нолей,
искусства ужалить змеиной изысканной позой
и пахнуть медово, не ново, смелей и смелей –
почти что простой пышнотелой распущенной розой.

Раскрылась до дна – и разверзлась иная пора:
уже потянуло тропическим гиблым болотом,
шаманит в ноздрях ритуальный дымок от костра,
горчит на губах шоколад каннибальского пота.

Потом…
увяданье – гниенье – схожденье на нет
в глубины…
И все?!

Но прельщает поверхность ответа,
банальная твердь – и автограф природы на ней:
Расслабься. Потом будет долгое-долгое лето.

Май 2004 г.