Одиночество приходит
незаметно, как война,
и всегда меня находит
с сигаретой у окна.
Я курю, роняя пепел
на манжеты пиджака,
в сорокаметровой клети
и в районе сорока.

Одиночество небрежно
заполняет коридор
и со мною неизбежно
затевает разговор:
то пеняет на погоду,
то предложит папирос...
Я не рад его приходу,
но не гнать же на мороз!

Отвечаю, мол, не Сочи,
и мороз - по декабрю.
Говорю, что, между прочим,
папиросы не курю,
и душа давно отпела,
и в неполных 40 лет
мне ужасно надоела
эта суета сует.

Одиночество хохочет:
“Не капризничай, дружок.
Ты не ведаешь, как в Сочи
ждут декабрьский снежок
и с тоскою вспоминают
дни июльской суеты
и задумчиво мечтают
оказаться там, где ты.

Так что ты на это дело
посмотри с других высот.
Говоришь - душа отпела?
Не грусти - еще споет.
Просто - скверная эпоха,
но и в ней возможно жить.
И не так уж это плохо -
с одиночеством дружить”.

Одиночество приходит
незаметно, как война,
и всегда меня находит
с сигаретой у окна.
И маячат до рассвета
в тусклой раме бытия
два печальных силуэта -
одиночество и я.