***

Прости, моя радость, что песни мои столь просты.
Что плечи целую и перси, но чаще – персты.

Чего ж ты хохочешь, над бездною клонишь лицо?
На каждом на пальце поет голубое кольцо.

Что думал Создатель, Адаму ломая ребро?
Как дивно на Еве зажжется живьем серебро?

Вот Ева рядится: кивок, поворот и наклон.
Вот эту цепочку! И эту! И этот кулон!

Вот эту фитюльку, безделицу, чушь, пустячок,
Подвеску и брошку, заколку, булавку, значок!

У зеркала Ева. А вот – и безумец Адам.
«Я жизнь, – говорит, – ради цацек вот этих отдам.

Именье истрачу, что в тайной норе берегу!»
И к Евину уху он сам примеряет серьгу.

Пьянея, он ей обнимает устами перста,
Склоняясь над нею. И все это есть красота!

Ах, светлые светы, как это похоже на миф!
Надень ожерелья, браслеты, Laurа моя, Суламифь!

Но что ты, родная, на пальцы взираешь, грустна?
– Как жаль, что их десять,
а шея всего лишь одна!