Вода не кипит. Не греет очаг.
Сверчок под диваном скрипит по ночам.
На кухне из крана о грязное блюдце
В отчаяньи капли размеренно бьются.
На горло, неслышно зайдя от окна,
Холодные пальцы кладет тишина.

Пора! И отброшена сонная одурь.
Пора! И как в омут, не ведая брода,
Срываются искрами мысли с пера
И гаснут, разбившись о ржавую воду.

В бетонных высотах, кирпичных высотах,
Деленных на прочные личные соты,
Живут невидимки — не плотью, а сутью.
Бесстрастные льдинки. Пристрастные судьи.
Смирись перед ними, и потные руки
Тебя приласкают, возьмут на поруки.

Но ты, своей болью линуя листы,
Но ты, забывая о собственном благе,
Старатель мечты и растратчик бумаги
На город в гордыне глядишь с высоты.

Раскинулась улиц ночных паутина.
Фонарная плесень, рекламная тина:
Там (где-то за гранью витрин и газонов)
Бескрайней страной расстилается Зона.
В нее из пожизненных мест заключенья
Вершишь свой побег, но относит теченье

Туда, где стальными ключами звеня,
Весталки замки поврезали в засовы,
Где Сталкер усталый сидит у огня,
Который на старом холсте нарисован.

Вода не кипит и не греет очаг...