И сахарным песком, и свекловичным жомом

становится свекла на склоне бытия.

Пора тушить свечу, и поздно пить Боржоми,

но я сюда пришёл совсем не для нытья.

Завод ещё пыхтит, причём без перерыва.

Я тоже корнеплод. Однажды за ботву

колхозник взял меня – спокойно, без надрыва,

и вытащил на свет – родил по существу.

Свекольная судьба – отнюдь не буги-вуги.

Сперва тебя крушит рабочий-мизантроп,

потом бросает в чан – кружиться в центрифуге,

откуда два пути – на жом и на сироп. 

В мешке моих стихов – такая ж мешанина:

и сладкий рафинад, и грубый комбикорм,

и ясные стихи, и просто писанина,

и немота в душе, и вдохновенный шторм.