Каждый день октября — октябрёнок,

увяданию рад, как ребёнок,

и хоругви листвы октября

поднимает всё выше, творя

славословия полумолитву,

роковую предчувствуя битву,

мнит победу грядущую в ней...

Так случается и у людей.

***

Октябрь уж наступил…

…Абзац!

***

Вот и смеркается (сумерки тащатся).

Дождик стучит по стене ненавязчиво.

— Ах, Боже мой… —

ветер занудливо сетует, кается.

Вот уж неделю, наверное, шляется

облако с драной сумой —

это его колготня похоронная —

чёрная пашня взмывает ворóнами,

крýжит да крýжит над жухлой стернёй

былью больною…

Былью больной.

***

Всё тише ужас зябнущей травы —

Всё вдохновенней холод звёздной ночи.

В безветрие ложится круг листвы —

Прозрачен клён, заоблачно-заочен.

***

Ширь неба —

приют беглеца.

Пугливая оторопь взгляда.

Покинув терновник ограды,

чураясь родного гнезда,

и птица свободе не рада.

Ноябрь

               календарь листопада

почти дочитал до конца.

А может, октябрь. Нет, не знаю,

по стилю какому сейчас,

глазами глаза

повстречав,

печалью печаль

провожаю.

Молчанье скрипит на зубах.

В прозрачных и тихих лесах

забытое

эхо

встречаю.

пришвинское хокку

С порывом ветра,

Засы́пало лягушку

Листвой осенней.

не осуждай

Не осуждай осенних мух,

Да: улетят они на юг.

Здесь им обрыдло всё: ты, я,

Наш быт… Есть жажда бытия,

Что нам с тобою не дана.

А мухам разница ясна:

Порой — полёт необходим!

Давай, хотя бы… зажужжим.

Изображаючи улёт.

Вдруг повезёт?!

улёт

…а можно упасть, и лежать на дороге:

«а чьи это ноги, а чьи это ноги»,

кривясь, вопрошать,

а

станут пинать —

тупо ржать,

и

встать,

и

руками махать —

смеясь,

улетать, улетать…

***

И соприродно, и… соидентично

Осенним замираниям души…

Порывы ветра, колгоченье птичье —

Улётное, отлётное —

Спеши —

Вослед

За облетающей листвою,

Предощутить прощания полёт…

Прости-прощай,

Прекрасное,

Земное.

Лети, душа!

Никто тебя не ждёт.

***

Прохлада леса, синева небес,

Желтеющих берёз золотокрылость.

И что-то в сердце с радостью раскрылось,

И окрылённым покидаешь лес.

предзимье

Уже не желтизны, скорей — трудяги-охры

Оттенок бережёт октябрьский лес.

Крыжовный куст, на вид полуиссохлый,

С забором слился и почти исчез.

Ветров дыхание спокойное, но резок

Бывает неожиданный порыв.

Весь в трепете ольшаник-перелесок,

Летящей стаи листьев перелив…

Река отчуждена: ты ей незнáем,

С июльской лаской больше не глядит.

Здесь человек, давно полухозяин,

Предзимье чуя, птицей улетит.

Всё более похож на перелётных

Птиц, с чувством родины связав

Земли шесть соток, хлипких, приболотных…

Где были нивы, нынче — море трав,

И деревцá всё более упрямо —

Точней не скажешь — тихо восстают.

Скукожилась былая панорама —

Семь деревень… Лишь две ещё живут.

Смеются, обступая их, осины,

А может, плачут.., трепетно дрожат.

Они ещё отнюдь не исполины,

Но не спеша теснят заглохший сад.

Силентий

Безмолвно вою — раб глухой

Гугли́вой человечей речи,

Чьим смыслам хочется перечить,

Строку читая за строкой.

Чья умилительная вязь

И путы лжи — искусство слова,

Что искусить всегда готово

По тропам истины змеясь.

Молчи, скрывайся и таи,

Что сберегается для Встречи.

Всех беззащитней нить любви.

А жизнь — клубок противоречий.

не сезон

Наряды каждый день меняет осень:

То в золотом огне, то плащ пурпурный...

Страсть к переменам у неё в натуре.

В конце концов явилась вовсе голой.

Так, видимо, душе её угодно.

Чтоб суть вещей ничто не застеня́ло.

Застенчивость природе вовсе чу́жда.

Но качество сие так поэтично...

Да, девушки смотрю не подражают

Всей этой обнажённости кустарной,

Древесной — надевают свитер, куртку,

И что ещё у них там понадето,

Приобретая форм вялотекучесть.

Но, всё окей — вполне живые лица!

А я решил — един с природой буду.

В сезон дождей решил приобнажиться,

Лихой трусцою бегая по кругу.

Но да куда там — подцепил простуду.

И что — лежу, приходится лечиться.

забытое село

Забытое село — луной накрылось.

(А "медным тазом", аж давным-давно).

В оставшихся трёх избах осветилось

Одно лишь уцелевшее окно.

На ржавых петлях стонущие створки

Окнá, пытались ветру рассказать,

Как здесь вчера всей стаей пели волки,

Руин церковных чуя благодать.

Близ полночи, кружи́т ночная птица,

Чья криком человечьим бьётся грудь.

Ведь должен кто-то о земле молиться,

Всех, кто её лелеял, помянуть.

***

Осенний вечер — часиков так в шесть…

Поблёкнет, не успев похорошеть,

с бессмысленной улыбкою заря,

тем скрасив серость буден ноября.

На тощей роще остановит взор,

посмотрит нежно на неё в упор,

в пугливых отсветах живой ответ найдя.

Скупого дня итоги подведя…

шёпоты дыма

За туманом седым

ни межей, ни оград…

Улетает мой сад!

Ваших правд мне не надо.

Верить в ересь листвы —

мы — со Смертью — летим!

И вдыхать — Жизни дым —

на кострах листопада.

 ***

Листвой железистою, ржавою

изрезал губы ветродуй…

Возьми-ка дудочку плюгавую –

длинноты нотные проплюй.

Наморщи лоб пруда стоячего,

изобразились мысли чтоб

чего-то мутного, незрячего,

что с поздней осенью грядёт.

В усталость неба, обессилено,

уходит доброе тепло…

И стая машет дружно крыльями –

тоске и всем ветрам назло.

письма листвы

В ночи́

беспокойно деревья шумят —

листву обнимают загонщики смерти —

и падают листья…

так пи́сьма в конверте

от всех посторонних свой ужас хранят.

А небо

сквозь ветви

глядит чёрной рысью —

на камни дорожек, на до́ма фасад.

Спит дом

под корой своей своекорыстья.

И слышит —

поёт

улетающий

сад.