Среди безответных, беспамятных, сущих,
Стоящих в карманах яров и крутин,
Архаика леса пригрезится пуще,
Чем время, застывшее а ангельских кущах
Наростами мхов, серебром паутин.
Где хаос восходит к предгорьям рассудка,
Сторожкой лисой, заходящей в овраг,
Там смотришь и слушаешь зорко и чутко,
Там чаща встречает восторженно-жутко,
В театре теней обещая аншлаг.

Запальная осень остуженным цветом,
Смеясь, отмывает ковёр моховой,
С растрёпанных прядей распущенных веток
В пожухлую россыпь купюр и монеток,
Заблудшее эхо слетает листвой.
Ссутулившись, лес собирает остаток      
Таящихся страхов, неведомых сил,
В чужое жильё превращая упадок,
К зиме накопив из ошмёток и латок
Ласкающий корни упругий подстил.

На завтраке коршун гадает по спинкам
На донышках чашек у хвойных вершин.
Упавшее дерево справит поминки,
Хребет отрухлявив звериной тропинке,
Карябая почву корой корневищ.
Зверюшки нырнут в доброту бурелома,
В своём микрокосме уснув от сует,
Кипрей да малина поспорят у дома
О том, как неслышно, но всё же весомо
Над хаосом леса смыкается свет.