***
За неделю до первого крика зимы,
может быть, галочьего или вороньего,
ее обступают, одетые в небо, холмы,
сорочья стрекочет в саду кинохроника,
камера входит в замедленный дом,
чтобы приблизиться к какой-нибудь вещи,
например, к тазу, перевернутому кверху дном,
или к подоконнику, рассохшемуся до трещин,
к запаху сливовицы, меда, орехов, снов,
к бабушкиной скатерти,
чуть закапанной парафином,
к виноградным косточкам застылых слов,
к детской игрушке,
из которой вывалилась пружина,
книги не попадают в фокус, но их полно:
старых и новых, с запахом типографской краски,
скрипка на стуле — отражается в ней окно
с последней предзимней розой красной,
камера пятится в поле на рваный край
ветра и тьмы,
в поле, где, кроме соломы, ничего не осталось зверю
за неделю до первого птичьего крика зимы
над крышею дома с распахнутой дверью.
2022Три сонета
1
Зима, похоже, выбросила чек,
и ей теперь носить бушлат и берцы.
Ты веришь: нас согреет первый снег —
нет-нет, то я дышу тебе на сердце,
быть может, тщетно: кто собрался в путь,
его отговорить — как сдвинуть гору,
когда за край ее не заглянуть.
А страх и тьма рождают мантикору —
зачем она? Наш бестиарий пуст,
и, что б ни говорил ученый Ктесий,
твоя печаль — важнейшее из чувств
в каком-то нам неведомом процессе,
как, например, живая болтовня,
пока мы греем руки у огня.
2
Если печь натопить и зашторить окно,
станет в доме темно, станет в доме печно,
а за дверью светло и речно —
это воздух прозрачное тянет вино,
белым птицам он белое сыплет пшено,
словно кем-то ему внушено.
Если станет дверно, мы пойдем на крыльцо
и узнаем речное лицо,
и с ним выпьем вино вон за то деревцо
и за утку, в которой яйцо.
И за снежной пыльцой, где кружат ветряки,
и горят над рекой ночники,
мы увидим, что нет ни конца, ни реки, ни земли,
только снег от Луки.
3
А пока ладони грели и ждали тьмы,
что еще смешнее, чем ждать у окна погоды,
в небесах зажегся белый костер зимы,
мы услышали голос его, узнали живые коды,
и слова исчезли, чтобы в нем горевать, гореть,
и текли сквозь пальцы, дымились золы,
и вились меж ними простые, как жизнь и смерть,
безымянные птицы из снов Пьяццоллы,
и такая музыка спускалась на улицы и дома,
что на тьму и свет у нее не хватало пауз,
и сквозь белый крутящийся хаос
на дворе во весь рост поднималась и пела зима,
наклонялась, касалась построек вершиной холма,
и опять рассыпалась.
2022***
Даже во сне я слышу скрипучие крики,
хриплые, хлюпающие,
словно кто-то полощет горло
и пытается говорить при этом.
Чьи имена написаны в мертвой книге?
Наши с тобой. Человек — ни фига не гордо,
вот — снова кричат — слышишь?.. я не с «приветом».
А еще — слушай... — поет кто-то...
или ветры начинают борзеть.
Согрей мне ладони, они задохнулись от холода,
ими всю ночь я лепила из снега смерть
с белым слоновьим огромным хоботом.
Но она молчала, и я колотила ее,
ногами расшвыривала ее сугробы:
— Пой, кричи! Докажи мне, что все — вранье,
и в тебе есть жизнь наивысшей пробы!
Но она лежала, завалившись куда-то набок,
как ребенок, колени поджав к животу,
снег падал мягок, снег падал сладок
в тишину, мерцание, в пустоту.
2022***
Мне бы твою пустоту и покой,
и через поле идти по прямой,
снега примерив сорочку,
мне бы понять эту белую гладь;
поезд, автобус — везде опоздать,
лишь уцепиться за строчку.
Мне бы любовь прогулять, просидеть
в красном углу, где не водится смерть,
чтобы себе не перечить;
не различая, где пан, где пропал,
не возвращаться на Малый канал
в мысленном поиске встречи.
Чтобы не сдать, получить незачет,
и позабыть, как Фонтанка течет,
цепи качает сурово;
чтобы, не вспомнив иного тепла,
я этот радостный снег обняла,
и не сказала ни слова.
2022***
Просто надо успокоиться,
сесть под вечер на крыльцо.
Пишет снежная глаголица
на дороге письмецо.
А кому — сие неведомо,
адресат и есть, и нет,
хорошо читать поэтому,
хоть сюжет и перепет.
И над белыми воротами,
умирая от тоски,
лижет лихо большеротое
над губою волоски.
2022***
В Новый год старики и собачники
просыпаются раньше других
и во тьме раскрывают задачники
на старинных застежках тугих.
И на бледных страницах потрепанных,
где снега в высоту, а не вширь,
меж домашним теплом и ознобами
пробегает живая цифирь.
А ее вычитай или складывай —
на бумажных ладонях зимы
ели машут шершавыми лапами,
уходя в пустоту за холмы,
и снимают игрушки стеклянные,
и цветной электрический жгут,
постоят в тишине над полянами
и по линии жизни идут.
2023***
И дорога, которой их увели,
так с тех пор и висит, не касаясь земли...
И. Жданов
На четырех земных столпах,
цепями громко звякая,
качается хрусталь впотьмах
над мертвыми корягами.
Луна у ночи на горбу,
висит дороги месиво,
и пустота живет в гробу —
на цепь себя подвесила.
Никто дорогой той нейдет
с разбитыми коленями,
и гроб висит, как звездолет,
как чудное мгновение.
Лишь снег пылит со всех сторон,
тоску и скуку путая,
и гроб гробихе шлет поклон,
сквозь мельтешенье мутное.
2023***
Сутки спустя после Богоявления
выпал глубокий безветренный снег,
и успокоился более-менее
неоснеженный досель
человек.
Вышел во двор покурить, потоптаться и,
небу пожамкав пушистую пять,
вдруг разбежался на поле за станцией
и без труда научился
летать.
Часто потом мужики поселковые
местному батюшке в церкви клялись,
будто из валенок, с пятками голыми,
тоже взлетали в хрустальную
высь
и на рассвете кружили над банями,
кто-то с собой прихватил порося,
к Пасхе корова парила над зданьями, —
так деревенька и канула
вся.
2023***
И дети вырастают из перил,
из тусклых коридоров и ступеней...
Зима толчет морозный аспирин
над крышами питейных заведений,
в ее шкафах полным полно вещиц,
которым почему-то нет износа,
и маленькие руки мастериц
кружат ее ажурные колеса,
прядут неиссякаемую нить,
и волосы усыпал нежный иней,
и снова разрешается ожить
в ночную вертикаль звезде и глине,
и смотришь ты растерянно, впотьмах
свистульками бессонницы увешан,
как лестницы растут на облаках —
а где ж еще им продолжаться, где же?..
2023***
И тогда мы пойдем, соберемся и свяжемся в круг,
горизонт вызывая из мрака сплетения рук...
И. Жданов
Так и ходишь по кругу, себя пережав,
пережив, прожевав, перешит, перержав,
как пружина железной кровати,
и во сне кто-то тянет тебя за язык,
засыпаешь во тьму, просыпаешься в крик
на затерянной координате.
И звучит горизонт, из сплетения рук
выдувающий круглый оранжевый звук,
пересверки стеклянных пожаров,
чтобы слух ты поставил на звездный штатив
и шагнул в пробный кадр, небеса подхватив
на шершавые руки бульваров.
И твой голос, впечатанный в фотоожог,
в ген разлуки, в распляску зарничных дорог,
в запеченную мглу подворотен,
проявляет и длит эту нежную боль,
этот светлый порог, что пришел за тобой,
этот радостный оклик Господень.
2023***
Кровь и вода из светящейся щели амбарной.
Снится дороге береза с распятым на ней
сельским укладом,
и светлою мглой безударной
окутан покой
колеистых его словарей.
Тлеет в стогах почерневшее влажное сено.
выхрип вороний дымится над лесом,
на кой
глупый февраль
лучше всех переводит Верлена:
тюльпан, и вербена, лилейная лань, и левкой?..
2023
***
Холодная нынче весна;
мне вспоминается детство,
отрешенный взгляд матери,
слезы отца
2023
***
Пока мы будем спать, закончится февраль,
он ступит за порог и выбросит сим-карту,
и звезды распахнут небесную мансарду,
и мы во сне скользнем в горящую спираль.
И каждый новый круг, и свят, и вседозволен,
за нами обретет и память, и язык,
и встрепенется зверь от криков колоколен,
и по степи пройдут и скифы, и ячыг.
И выйдет этот сон, что продолжает длиться,
по тропам горловым поющего скворца,
и снова промелькнут сияющие лица,
и кольца белизны, и ветер без конца.
2023***
Сны ледяные бессрочной воды,
ночь собирает на небе плоты,
медленно строит понтоны,
и вереницы умерших людей
молча выходят из тесных смертей,
лица светлы и бездонны.
Кто мы такие, бегущие к ним
по сновидениям знобким, пустым,
ветру, который не ветер,
а колыхание длинных рубах
и тишина, что несут на руках
плоть потерявшие дети?
Что мы такое, где ангел и зверь
следом вошли в приоткрытую дверь,
длятся их вечные споры,
и никому не вернуться с моста,
только во льду угасает звезда,
и серебрятся просторы.
2023
Сертификат Поэзия.ру: серия
4165
№
191880
от
24.09.2025
6 |
2 |
371 |
05.12.2025. 11:08:23
Произведение оценили (+):
["Сергей Красиков", "Владимир Старшов", "Ирина Бараль", "Михаил Богуш", "Корди Наталия", "Наташа Корнеева"]
Произведение оценили (-):
[]
Огромное удовольствие - читать Вас, Любовь. Происходит невероятное при прочтении - я бы назвала это очищением души. Спасибо.