Благословен ты, счастлив многократ

   Тем, что сумел, мой старший брат, 

Оставить суетливую столицу,

   Дабы в деревне поселиться;

Познать её уклад и тем скорей

   Душой очиститься своей;

Не называя добродетель всуе,

   Зреть сущность оной, к ней взыскуя:

Не важно то, что́ ею назовём, -

   Важнее знать, достойно ли живём.

Ты знаешь, что по совести отныне

   Живёшь ты мудро, в благостыни;

И дал ты этой мудрости святой

   Соединиться с простотой:

В гармонии они, и учат знаньям,

   Как дать отпор пустым желаньям;

И учат, что богатство не в деньгах,

   А в успокоенных умах;

Те, кто безмерной алчностью объяты,

   Ввек не становятся богаты.

Алчбой тебя не заразить, зане

   Ты рад и малому вполне;

Невелики с Небес тебе щедроты:

   Из медных чаш без позолоты

Вкушаешь ты – не услаждаешь взгляд,

   Но в меру утоляешь глад;

В деревне простота и скромность быта

   Не разжигают аппетита:

Здесь нет роскошных яств, но есть всегда

   Простая, сытная еда.

Есть у тебя и верная подруга –

   Судьбой дана тебе супруга:

Не столь красива, сколь чиста она –

   Знать, добродетелью красна.

Спать рядом с ней тебе сродни усладам

   (Пока Эрот на страже рядом);

Дела, что вами днём совершены,

   Не беспокоят ваши сны.

И тьма не может принести кошмары

   На ложе столь безгрешной пары:

Твоя жена тебе в полночный час

   Невинность дарит каждый раз.

Луга в росе и струи серебристы,

   И в рощах птицы голосисты;

Журчащий ключ, цветущая земля;

   Здесь видим целые поля

Прекрасных роз и белоснежных лилий;

   Иль ряд чарующих идиллий:

Ягнёнок блеет в поисках соска,

   Дабы напиться молока;

И фавн приходит на защиту стада

   От злых волков – здесь всё отрада

Для ваших глаз; и ночью ваши сны

   Всегда усладами полны.

Но должен сон прерваться пробужденьем;

   Встаёшь ты с петушиным пеньем

Трудиться, но богам сначала честь

   Воздать и жертву им принесть,

И совершить обряды очищенья,

   Чтоб смыть былые прегрешенья.

Мозоль на пальце – знак тебе с небес,

   Что за труды воздаст Зевес.

Проводишь дни в молитвах и работах,

   Пока купцы в морских широтах

Плывут в Вест-Индию искать

   Богатства, крёзовым под стать:

Вернуться страшно им к родным пенатам

   Без сундуков с заморским златом.

Вдали от штормов, дома ты сидишь,

   Где благодать, покой и тишь,

И, счастлив, познаёшь наш мир с азартом

   По старым книгам или картам.

И, представляя тяжесть их забот,

   Ты понимаешь: только тот,

Чья грудь из дуба и из меди, в море

   Выходит в шторм, с волнами споря.

По карте, на столе, ты можешь сам

   Ходить без риска по морям

И представлять в уме (к чему мытарства?)

   Любые в мире государства:

Нужны тебе для странствий лишь компас

   Да разноцветных карт запас.

И, не страшась, внимаешь ты рассказам,

   Которым удивлён твой разум,

О чужеземных странах, о царях,

   О племенах, об их вождях…

Коль слышишь ты о том, что сам воочью

   Не зрел: мол, в самом средоточье

Туземной власти той царит содом,

   И завладел порок двором, -

Всё ж обретают силу и влиянье

   К ним, грешникам, твои взыванья.

Нет страха неудачи в храбреце:

   Ты не меняешься в лице,

Когда она случается порою, -

   Её смахнёшь одной рукою.

И мудро примешь благо и урон –

   "Квадратен" ты со всех сторон;

Дуб, чем сильнее бьют его бореи,

   Тем он и крепче, и мощнее.

Так будь же стойким – с центром мира схож;

   Не на словах ты будь хорош, -

На деле; привыкай терпеть лишенья,

   Что ходят к нам без приглашенья;

А выдержать тебе судьбы удар

   Поможет, верь, домашний лар.

Изысканный обед тебе не нужен,

   Рад ложке каши ты на ужин:

Деликатесом станет и сухарь,

   Коль хочешь есть, но пуст ваш ларь.

Легко пройдёшь ты мимо пищи вкусной,

   Что приготовлена искусно;

И можешь свёклу, травы, жмых от слив

   Как лакомства вкушать, сварив, -

Довольство превращает (так повсюду)

   В амброзию любое блюдо.

Такая скромность не из-за нужды,

   Но чтоб смягчить удар беды:

Случись беда, её увидеть только –

   И не почувствовать нисколько.

И всё ж твой скромный дом всегда готов

   Послушать у огня сверчков;

И можно в нём попировать мышонку,

   Покуда снятся сны котёнку:

Зелёных глаз вдруг вспыхнут огоньки –

   И в ход он пустит коготки.

Ты счастлив не богатством, но любовью –

   Дай Бог тебе, мой брат, здоровья!

Не скуп ты, но умеешь лишних трат

   Избегнуть, разумом богат;

Ведёшь своё хозяйство экономно,

   И жить предпочитаешь скромно;

Следишь, чтоб твой амбар не опустел

   (Излишкам тоже есть предел);

Живёшь не шумно и во всём умерен,

   Но, главное, себе ты верен.

Пусть раем станет деревенский дом

   Всем, кто живёт с тобою в нём;

Покой приятней долгожданный,

   Услада редкая желанней.

Будь трижды счастлив со своей женой:

   Вы с нею связаны одной

Любовью и одной судьбой, и, может,

   В одну могилу вас положат.

Живите! – смерть не будет вам страшна

   И в день, когда придёт она.

Robert Herrick

106. A Country life: To his Brother, M. Tho: Herrick

Thrice, and above, blest (my soules halfe) art thou,

   In thy both Last, and Better Vow:

Could'st leave the City, for exchange, to see

   The Countries sweet simplicity:

And it to know, and practice; with intent

   To grow the sooner innocent:

By studying to know vertue; and to aime

   More at her nature, then her name:

The last is but the least; the first doth tell

   Wayes lesse to live, then to live well:

And both are knowne to thee, who now can'st live

   Led by thy conscience; to give

Justice to soone-pleas'd nature; and to show,

   Wisdome and she together goe,

And keep one Centre: This with that conspires,

   To teach Man to confine desires:

And know, that Riches have their proper stint,

   In the contented mind, not mint.

And can'st instruct, that those who have the itch

   Of craving more, are never rich.

These things thou know'st to'th'height, and dost prevent

   That plague; because thou art content

With that Heav'n gave thee with a warie hand,

   (More blessed in thy Brasse, then Land)

To keep cheap Nature even, and upright;

   To coole, not cocker Appetite.

Thus thou can'st tearcely live to satisfie

   The belly chiefly; not the eye:

Keeping the barking stomach wisely quiet,

   Lesse with a neat, then needfull diet.

But that which most makes sweet thy country life,

   Is, the fruition of a wife:

Whom (Stars consenting with thy Fate) thou hast

   Got, not so beautifull, as chast:

By whose warme side thou dost securely sleep

   (While Love the Centinell doth keep)

With those deeds done by day, which n'er affright

   Thy silken slumbers in the night.

Nor has the darknesse power to usher in

   Feare to those sheets, that know no sin.

But still thy wife, by chast intentions led,

   Gives thee each night a Maidenhead.

The Damaskt medowes, and the peebly streames

   Sweeten, and make soft your dreames:

The Purling springs, groves, birds, and well-weav'd Bowrs,

   With fields enameled with flowers,

Present their shapes; while fantasie discloses

   Millions of Lillies mixt with Roses.

Then dream, ye heare the Lamb by many a bleat

   Woo'd to come suck the milkie Teat:

While Faunus in the Vision comes to keep,

   From rav'ning wolves, the fleecie sheep.

With thousand such enchanting dreams, that meet

   To make sleep not so sound, as sweet:

Nor can these figures so thy rest endeare,

   As not to rise when Chanticlere

Warnes the last Watch; but with the Dawne dost rise

   To work, but first to sacrifice;

Making thy peace with heav'n, for some late fault,

   With Holy-meale, and spirting-salt.

Which done, thy painfull Thumb this sentence tells us,

   Jove for our labour all things sells us.

Nor are thy daily and devout affaires

   Attended with those desp'rate cares,

Th'industrious Merchant has; who for to find

   Gold, runneth to the Western Inde,

And back again, (tortur'd with fears) doth fly,

   Untaught, to suffer Poverty.

But thou at home, blest with securest ease,

   Sitt'st, and beleev'st that there be seas,

And watrie dangers; while thy whiter hap,

   But sees these things within thy Map.

And viewing them with a more safe survey,

   Mak'st easie Feare unto thee say,

A heart thrice wall'd with Oke, and Brasse, that man

   Had, first, durst plow the Ocean.

But thou at home without or tyde or gale,

   Canst in thy Map securely saile:

Seeing those painted Countries; and so guesse

   By those fine Shades, their Substances:

And from thy Compasse taking small advice,

   Buy'st Travell at the lowest price.

Nor are thine eares so deafe, but thou canst heare

   (Far more with wonder, then with feare)

Fame tell of States, of Countries, Courts, and Kings;

   And beleeve there be such things:

When of these truths, thy happyer knowledge lyes,

   More in thine eares, then in thine eyes.

And when thou hear'st by that too-true-Report,

   Vice rules the Most, or All at Court:

Thy pious wishes are, (though thou not there)

   Vertue had, and mov'd her Sphere.

But thou liv'st fearlesse; and thy face ne'r shewes

   Fortune when she comes, or goes.

But with thy equall thoughts, prepar'd dost stand,

   To take her by the either hand:

Nor car'st which comes the first, the foule or faire;

   A wise man ev'ry way lies square.

And like a surly Oke with storms perplext;

   Growes still the stronger, strongly vext.

Be so, bold spirit; Stand Center-like, unmov'd;

   And be not onely thought, but prov'd

To be what I report thee; and inure

   Thy selfe, if want comes to endure:

And so thou dost: for thy desires are

   Confin'd to live with private Larr:

Not curious whether Appetite be fed,

   Or with the first, or second bread.

Who keep'st no proud mouth for delicious cates:

   Hunger makes coorse meats, delicates.

Can'st, and unurg'd, forsake that Larded fare,

   Which Art, not Nature, makes so rare;

To taste boyl'd Nettles, Colworts, Beets, and eate

   These, and sowre herbs, as dainty meat?

While soft Opinion makes thy Genius say,

   Content makes all Ambrosia.

Nor is it, that thou keep'st this stricter size

   So much for want, as exercise:

To numb the sence of Dearth, which sho'd sinne haste it,

   Thou might'st but onely see't, not taste it.

Yet can thy humble roofe maintaine a Quire

   Of singing Crickits by thy fire:

And the brisk Mouse may feast her selfe with crums,

   Till that the green-ey'd Kitling comes.

Then to her Cabbin, blest she can escape

   The sudden danger of a Rape.

And thus thy little-well-kept-stock doth prove,

   Wealth cannot make a life, but Love.

Nor art thou so close-handed, but can'st spend

   (Counsell concurring with the end)

As well as spare: still conning o'r this Theame,

   To shun the first, and last extreame

Ordaining that thy small stock find no breach,

   Or to exceed thy Tether's reach:

But to live round, and close, and wisely true

   To thine owne selfe; and knowne to few.

Thus let thy Rurall Sanctuary be

   Elizium to thy wife and thee;

There to disport your selves with golden measure:

   For seldome use commends the pleasure.

Live, and live blest; thrice happy Paire; Let Breath,

   But lost to one, be th'others death.

And as there is one Love, one Faith, one Troth,

   Be so one Death, one Grave to both.

Till when, in such assurance live, ye may

   Nor feare, or wish your dying day.