Вдруг какая-то птица по небу промчалась,

вдруг какая-то ветка в саду закачалась.

И опять тишина, тишина и покой,

комариная ряска над сонной рекой.

Вдруг какая-то рыба плеснула в затоне,

вдруг к какому-то звуку прислушались кони.

И опять ни души на версту или две,

не считая кузнечиков в пыльной траве.

Вдруг какое-то облачко – серым комочком,

вдруг какая-то капля – отрывистой точкой.

И опять небеса как простиранный флаг;

но всё как-то иначе, немного не так.

Вот какая-то птица по небу промчалась,

вот какая-то ветка в саду закачалась.

И уже прокатилась волна от межи

и метнулись тропинки, шурша, как ужи. 

Вот какая-то рыба плеснула в затоне,

вот к какому-то звуку прислушались кони.

И уже загудели верхушки дубов.

Лес очнулся – качнулся, к отлету готов.

Вот какое-то облачко – серым комочком,

вот какая-то капля – отрывистой точкой.

И уже зарябило, и стог на лугу

заметался, как путник, попавший в пургу.

Мчатся птицы, в саду осыпаются сливы,

и качаются рощи, и треплются гривы.

И дугой прогибается черный затон,

словно там, как вулкан, пробуждается Он.

Будут черные тучи царить над землею.

Будут черные вихри носиться стрелою.

Будет ливень стенать и стоять, как стена.

И припомнится людям любая вина.