Дурных событий музыка усталая
как ни гнетёт, о том моя печаль -
в великой смуте возвеличить малое...
Простая радость, как тебя мне жаль!

Чего б не жить заботами садовника,
когда повсюду заморозок лёг?
Мои кусты малины и крыжовника,
глядь, выстоят, укутанные в срок.

И всё бы так, по ладу, по пословице
да по трудам, где каждому своё,
пока чужое лихо не заломится...
Затворник мудрый, припасай ружьё.

Вот и грехи... Безропотное деревце
и то, склоняясь, ропщет на ветру.
Так время нас заставило ощериться
и наконец принять его игру.

И наша злость хранит родную кровлю,
и нас ведёт в торговые ряды
распродавать повязанные кровью
истошных лет смиренные плоды.

1996г.

             *  *  *  *

Тревога сердца вот уже добралась
за край отваги, за туман и дым...
Ещё на осень и ещё на жалость
я больше стал под небом уязвим.

И никакой всесильною рукою,
где ни приткнись, хранимому не быть,
когда живёт смертельно дорогое
не только в нас, и легче нас убить.

Сквозная ширь от леса и до леса
и небо Родины размером с жизнь -
всё разлеглось пятою Ахиллеса, -
куда ни кинь, попробуй промахнись!

Исполненные помыслы благие
отныне мстят, и ясно до конца,
как извести нас - или ностальгией,
иль днями без любимого лица.

Так усмиряют загнанного зверя
сознанием, что слишком он велик,
и не уйти, и всё теперь - потеря,
и всюду сердце, и бессилен клык.