*  *  *

Здесь не назовут по отчеству.
Здесь, по-старчески ссутулена,
Музыки и одиночества
Ищет фрау Губайдулина.
Сания́, Софи́я, Сонечка,
Пифия с глазами детскими...
Иногда вздохнёт тихонечко,
Вспоминая дни советские.

Тиф. Казань. Войны пожарище.
Звуки, вечно непокорные.
Ну а после со товарищи
Угодила в списки чёрные.
– Формалистов и изменников
С их послушными холопами
Не потерпим! – рявкнул Хренников.
Композиторы похлопали...

Десять лет – полусвободная,
В полполёта, в полдыхания...
В девяностые голодные
Пригласила жить Германия.
Домики, вьюнком увитые.
Деревца клонятся кронами.
Дирижёры знаменитые
К домику идут с поклонами.

И дослушав речи плавные,
Долго смотрит на закат она,
Думая, а всё же главное,
Что навек она – Асгатовна,
Что в её татарском облике –
Даль степная, юрта тесная,
Что в закатном дымном облаке
Ждёт её Казань Небесная,
Что без памяти о родине
Не даны душе пророчества,
Что живёт уютно вроде бы,
Но без отчества, без отчества...