Зарастая ряской немоты,
уставая времени перечить,
о в какие полые грунты
вы сошли, серебряные речки?!

Запеклись промытые пески,
поглотились тьмой неумолимой
пескарей прозрачных косяки
и живые призраки налимов.

Я забыл мальчишеский реестр
мелководных дафний и личинок -
эту бездну всяческих существ,
что вполне лишь в малом различима.

Слышу в мире океанский гул,
вспоминаю голубую заводь,
где никто от века не тонул,
где мальчишкой научился плавать.

Вот и спАла малая вода,
и открылись первые предтечи
бытия, откуда навсегда
убежали маленькие речки.

Убежали, в нетях запропав.
Хоть бы в сны прорвались через годы,
где ни стрел щуриных, ни купав,
ни проток лесных, а - воды, воды!..

* * *

Умирают шмелиные норы,
где пещерный гуляет сквозняк.
Затихают подземные хоры
и басов шерстяная возня.

Никакие земные усилья
не наладят мохнатых махин,
их слюдиночки крыл выносили
на цветные ветра луговин.

Улетела на лапах шмелиных
с тех цветов золотая пыльца
полегли в тридевятых долинах
летунов меховые тельца,

чтобы память одна воскрешала
эти жизни, гудевшие зло,
эти жерла, и тяжкие жала,
и пушок... И ничто не спасло!