«Портреты Ленина и Маймонида лежали рядом. Узловатое железо ленинского черепа и тусклый шелк портретов Маймонида. Прядь женских волос была заложена в книжку постановлений шестого съезда партии, и на полях коммунистических листовок теснились кривые строки древнееврейских стихов. Печальным и скупым дождем падали они на меня — страницы "Песни песней" и револьверные патроны».
           
            И.Э. Бабель. Конармия.






В эти медные дни тревога
И слеза тяжелы, как медь.
Ни помыться, ни вспомнить Бога,
Ни подумать, ни пожалеть.

Догнила в мозгу Иудея.
Конь измерил пути пустынь.
Вот лежит в полях, холодея,
Подплывая кровью, Волынь.

Стаи галок. Поля. Закаты.
Нищета. Субботний уют.
Диктатура пролетариата.
Штаб, махорка и ундервуд.

Черным цветом кровавым летом
В чистом поле цветет беда.
А обещанное Заветом
Не исполнится никогда.

То ли дело - штык и граната!
А Скрижали – в давнишнем сне.
Диктатура пролетариата
Не нуждается в старине.

Только в зыбком жару тифозном,
Когда слышно, как дышит тьма,
Под таинственным небом звездным
Губы сами прошепчут «Шма».