Дурачок

Коля слоником кричал
Средь народа, в лесопилке.
Коля крыльями стучал,
Петушком горланил пылким.

Коля малость не в себе:
Он похож на бармалея.
Дырка в Колиной судьбе…
Как я Колю пожалею?

А кричал он на весь мир
Петушком, как слоник укал,
Потому что бригадир
Наставлял на Колю ухо.

Вечер

Какой моцартианский вечер!
Как с моря дует ветерок!
И я иду к тебе навстречу,
А ты смеёшься между строк.

Теперь могу лишь так с тобою,
Душа, встречаться по ночам.
Или вечернею порою,
Так близкой сердцу и очам.

Смерть Пушкина

Когда Жуковский остановит время,
Прервав часов однообразный ход,
Уйдёт от нас поэт, любимый всеми,
И у дверей затопчется народ.

Затихнет сердце, тишиной убито,
Прервав и жизнь, и смертную красу.
И хмельный дядька, крепостной Никита,
Смахнёт с лица мужицкую слезу.

* * *

И уважаю, и люблю? –
Вкушу я радости в избытке
Когда от Вакха пригублю.

Ах, этот бог напропалую,
Презрев фалерн, который год
«Белугу» глушит ледяную
И «Bushmills» комнатное пьёт.

Сок кисловатый не в фаворе
Ни у него, ни у меня.
Не вспоминаю я о горе,
Набравшись горького огня.

Элечка Лохнесова

Элечка Лохнесова
Маленького роста,
Но, сестрица бесова, –
Динозавр просто.

Элечка с подругою,
Как раскроет рот, –
С малою натугою
Входит пароход.

***

Уходит жизнь – вода в песок.
И нет сравнения банальней.
И пью я виноградный сок,
Стихов бокал сентиментальный.

А виноград перебродил
И стал вином, и выпит мною.
Но у отеческих могил
Не пью – и прах не беспокою.

Странноприимный мой приют...

Странноприимный мой приют
С крестом на треугольной крыше,
Меня мечты к тебе зовут,
Как трубный глас, как голос свыше.

Люблю старушек седину
И стариков пустые споры,
И капли мятные ко сну,
И зачерствевшую просфору.

Люблю, когда погашен свет,
Беседу сонную некстати,
На сон грядущим, напослед, –
Пружины-жалобы кровати.