… А сегодня Берл поймал большую рыбу. Он не знал, как она называется. Принёс рыбу к землянке, и он, прошедший войну, не мог убить её, всё ещё жадно дышавшую. Малка забрала у него рыбу и тихо сказала: ''Приходи вечером, поджарю.''
Берл ушёл. У калитки сидел Авремул. ''А я поймал рыбу,'' – сказал Берл. ''Приходи вечером к Малке, будет знатный ужин.''
''Приду, а пока давай выпьем.''
И он разлил из водочной бутылки по стаканам воду.
Выпили. Вдруг Авремул вскочил.
''Она плачет!'' И кинулся в огород, где ровным рядком возвышались могильные холмики. Он начал разрывать крайний, самый маленький. Все, кто вернулся в местечко, знали, в могилах никого нет. И знали, что здесь в огороде расстреляли всю его семью. Он сделал могилы позже, когда вернулся.
Ему казалось, что младшенькую он похоронил живой.
Завтра он опять поправит могилку, обложит её камешками.
И так будет продолжаться пока…
Спасибо, Екатерина! Слёзы… Страшные бывают времена.
Так уж получилось, начал перелопачивать отложенное ''на потом'', и выяснил для себя – ''на потом'' - это было даже не вчера… ''на потом'' не работает. Времени никогда не хватает. Нашёл эту историю среди бумаг. Набросок сделал лет 12-ть назад, когда работал с папой над воспоминаниями. У папиного дяди Пейсаха было пятеро детей. Он и двое старших, Янкел и Йосел, ушли на фронт. Жена Рохл и трое младших детей остались в Турове. В 45-м дядя вернулся в Туров и узнал, что старшие сыновья погибли на фронте. (Похоронки пришли в местный райисполком.) Жена и младшие дети погибли в гетто… Он не успел сойти с ума. Он умер от сердечного приступа на пожарище дома его однажды большой семьи. Возможно, эта история и стала толчком… Не помню. ''На потом'' не бывает …
У меня слёзы... Очень сильное, Аркадий. И оттого, что слова простые, текст ещё сильнее и больнее...