Я тишину Эвтерпину пою.
Мне голос флейты вовсе не наскучил,
но холодком завеяло скрипучим
в его чистейшем некогда строю.
Порой из амфор памятливых Вакх
наполнит грудь игристою зарёю,
но свет её — лишь сумрак на покое,
лишь следу покоряющийся шаг.
И я иду на ветер, на мотив,
на лёгкость ускользающего танца,
в живом круженье чающий остаться,
себя и слово в нём соединив.
Не умолкай, немое па-де-де,
где воют скрипки, трубы и гобои,
и от литавр трескучих нет отбоя!
И от молчанья нет отбоя где.