Жених носил фамилию Холопов, невеста же — Бояринова. Лариса, так звали её, тревожилась в душе своей, словно ветер меж щелями гулял.  

— Ген, — сказала она, глядя в окно, где пыль прибивалась к стеклу дождём, — давай фамилию свою не покину. Вот иду я, скажем, мимо тополей, а Наташка Кедрина, которая — моя одноклассница, окликнет: «Бояринова!» А я ей — мол, теперь Холопова... Словно из бояр в холопы перешла.  

Генка усмехнулся, но усмешка его была сухая, как лист осенний.  

— А чем Холопова не хороша? — спросил он, будто гвоздь в стену забивал. — Холоп — он труженик, народная косточка.  

— Контраст, — вздохнула Лариса. — Будь я Холуева, согласилась б. Холуева — звучит смиренно, а Холопова — будто век цепями звенеть.  

Генка покрутил головой, словно гайку затягивал.  

— Семьёй зваться будем, а фамилии — разные? Это как дом без крыши строить. Да и детишкам какая достанется?  

— Соседа, — ответила Лариса, и глаза её блеснули, как лужицы под фонарём.  

— Какого соседа? — насторожился Генка, будто услышал шаги в пустой избе.  

— Шучу, — махнула она рукой, но шутка её висела в воздухе, как паутина, — а не возьмёшь мою фамилию?  

Генка покраснел, будто уголь в печи разгорелся.  

— Мужик на это не пойдёт. Отец из могилы встанет — заругает. Может, двойную сварганим?  

— Бояринова-Холопова? — Лариса фыркнула, словно котёнок на морозе. — Смешнее Барановой-Осликовой. Или Верблюдовой-Жирафовой...  

— Ты к зверюгам пристрастилась, — проворчал Генка, почесав за ухом, где грязь засохла комком. — Давай новую выдумаем. Листопадов... Геоцинтов...  

— Вычурно, — сморщилась Лариса. — Ты ж машины любишь. Мерседесов, а?  

— Колготкина тебя звать! — выпалил Генка, злобу прикрывая шуткой.  

— Почему Колготкина? — голос её дрогнул, будто струна порвалась.  

— Мамка твоя на чулочной...  

— А твоя — в вытрезвителе! — перебила Лариса, и слова её звенели, как битое стекло. — Звать тебя Бухариковым?  

— Там и люди есть, — пробурчал Генка, потупившись. — Медсёстры, менты...  

— Гражданин Ментариков! — загрохотала Лариса, но смех её был пустой, как ведро без дна.  

— Хватит, — сдался Генка, и вдруг лицо его прояснилось, будто туча ушла. — А давай не станем расписываться? И так проживём...  

Лариса притихла, словно земля под снегом.  

— А если залечу? Алименты потом выбивать? Ипотеку семейную брать хотели...  

— Залетишь — тогда и решим, — сказал Генка, и в голосе его зазвучала надежда, словно весенний ручеёк. — Фамилию жребием бросим. По-честному.  

Лариса достала спички, одну укоротила ногтем, зажала в кулаке.  

— Тяни. Длинная — мальчик, короткая — девочка.  

— А коль двойня? — усмехнулся Генка, но пальцы его дрожали.  

— Тогда, дружок, на любую фамилию согласишься, — прошептала Лариса, и в глазах её мелькнуло что-то древнее, как сама судьба...