В моём окне погашен свет,

гром вдалеке играет гаммы.

Дождинки первый робкий след

упёрся в срез оконной рамы.

Упругий ветер, странник крыш,

гнёт непокорные антенны.

И тени из уютных ниш

выходят на подмостки сцены.

Вот-вот раздастся дикий вой,

дрожат испуганные клёны.

Властитель туч над головой

дождём опустится на кроны.

И по асфальту побегут

потоки долгожданной влаги…

Белеет на столе лоскут

пером нетронутой бумаги.

Я написать хотел давно

о том, что помню наши встречи.

Но дождь уже стучит в окно

и память задувает свечи.

**

Пахнет грибами лес,

осень легла на кроны.

Медвежата набрали  вес –

у природы свои законы.

Белка прячет в дупло орех,

покидают гнездовья птицы.

И разлуки невольный грех

мелкой дрожью упал на ресницы.

Мы пытаемся удержать

нам отпущенное судьбою.

Только осень, опять и опять,

метит кроны голов сединою.

Разрывает сплетение рук,

плачет ветром в прозрачности сада.

И манивший весною луг,

умывает сырая прохлада.

Нас листвою уносит вдаль,

нас бросает дождю под ноги.

И вот-вот укроет печаль

белым снегом пути-дороги.

Станет льдом озёрная гладь –

продолжением стылой суши…

И как жаль, что уже не связать

воедино тела и души.

**

Опять  в ночи горит костёр,
и радость долгожданной встречи.
Хмельной, неспешный разговор,
мерцают в небе звёзды-свечи.
Луны прозрачная ладья
качает чьё-то сновиденье.
И только время нам судья,
и наказание - прощенье.

Нам будут прощены грехи,
невольно ставшие судьбою.
И станут музыкой стихи,
и станет музыка росою.
В костре сгоревшие дрова
подарят ощущенье крова
И будет хохотать сова,
смолкать и просыпаться снова.

И то ли память, то ли дым,
в ночи невидимой слезою,
вернут нас к тем, кто был любим,
кто стал забытою мечтою.
И будет согревать огонь
им вызванные к жизни тени,
когда, дыша в твою ладонь,
пред миром встану на колени.

                                              2012.