О тонких связях

Есть тонкие властительные связи
Меж контуром и запахом цветка.

В. Брюсов

Удивительно устроен наш мир!  При всей его огромности и сложности в нём есть “тонкие властительные связи”. И не только между контуром и запахом цветка, как писал известный поэт,  – они есть и между нами, людьми. Причём и возникновение этих связей, и проявление их покрыто неразрешимой тайной. И в этом их власть, их очарование и аромат.

Много лет назад, когда я только начинала публиковать свои стихи в интернете и постигала премудрости виртуального общения, под одним из моих стихотворений появился комментарий.  До этого я получала обычно короткие комментарии таких же дилетантов, как и я. Тексты были короткими и состояли в основном  из слов “здорово”, “красиво” или “не очень” и, естесственно, оставляли меня равнодушной.

Но однажды я получила комментарий, в котором читатель провёл анализ моего творения, причём в очень доброжелательной форме указал на слабые и неудачные места. И я настолько была поражена словами этого выплывшего из глубин мировой пучины-паутины комментария, что  тут же с девичьим пылом написала в ответ незнакомцу: “Как же я ждала такого читателя!”

Так началось наше знакомство с Виктором, переросшее в дружбу.

Я не знала о нём ничего. Ни сколько ему лет, ни как он выглядит, ни кто по профессии, ни где конкретно живёт. Зато знала, что наши поэтические вкусы расходятся, а по манере его комментариев чувствовала, что он немолодой человек и что меня он принимает за молоденькую девушку. Мне было приятно наше общение на уровне учитель – ученица, приятно, что я кажусь моложе, чем есть на самом деле.

Он читал мои стихи, писал замечания к ним, пытался внести свои правки, чему я упорно сопротивлялась, хотя порою и соглашалась с его вариантом. Я же пыталась понять его мир, его стихи, хвалила и критиковала, и тоже предлагала свои варианты. Иногда мы подшучивали друг над другом, писали пародии. Виктор даже предложил мне создать общую страничку на сайте, придумав одно имя на двоих, и вместе писать стихи. Но я не представляла, что из этого получится, и отказалась.

Наше общение было довольно частым и продолжалось три года. Порою он исчезал из интернета, потом появлялся, и это было привычным.

Летом я уезжала в отпуск к  родителям, где возможность выйти в интернет была только на почтовом отделении – там в углу зала стояли компьютеры для посетителей. Управившись с домашними делами, я прихорашивалась и, словно на свидание, шла на почту. В сумочке были странички тетради с новыми стихами, а в сердце — желание встретиться в сети со своим другом и показать ему новые стихи..

И было счастьем, если я видела его в сети! Он говорил, что заехал в интернет-кафе, чтобы посмотреть, нет ли чего новенького у меня. А много позже я узнала, что он просил жену, чтобы она отвезла его в интернет-кафе, поскольку сам не водил машину. Она привозила его и терпеливо ждала в машине, пока он не пообщается со мной.

Надо ли говорить, что я не шла, а летела, как на крыльях, на наши встречи в сети! Это было время невероятного творческого подъёма и у меня, и у него.

Наше общение стало настолько необходимой частью жизни, что казалось, будто мы знакомы очень давно. По его рассказам я узнала, что он живёт там, где есть степь. Он прислал мне несколько фотографий степи, но на мою просьбу прислать фото, где есть сам, сказав, что фото ничего не скажет о нём. Он рассказывал, как степь выглядит весной, какое там буйство красок, и как всё  жухнет и высыхает там в летний зной.

Я знала, что у него есть рыжий кот, знала, что и у него идут дожди и так же, как у меня, цветут вишни. И мне этого вместе с его стихами  было достаточно, чтобы почувствовать его мир, нарисовать себе некий образ своего друга.

Однажды в феврале мне приснился  нехороший сон, который моментально стёрся в памяти. Но проснувшись тогда, я почему-то сказала себе, что надо запомнить этот день — 27 февраля, потому что этот сон к утрате кого-то близкого, знакомого. В этот день кто-то умрёт, но я, возможно,  узнаю об этом не сразу, а потом.  И я запомнила эту дату.

Утром было всё как обычно: завтрак, сборы детей в школу, сборы на работу. И всё же что-то было не так, чего-то не доставало, а чего — понять было невозможно. Но было ощущение какой-то пустоты, поблеклости мира. Казалось, из мира, который меня окружает, вынули какую-то невидимую частицу. И её отсутствие нарушило общую гармонию, целостность.

День прошёл без плохих вестей, и это немного успокоило меня. Друга моего в сети не было, но ведь не впервой такое. За повседневными хлопотами и заботами, хотя  всё с тем же ощущением пустоты и бесцветности мира  прошёл месяц.

Однажды что-то непонятное заставило меня зайти в сети на другой литературный сайт, на главную страницу. И первое, что я прочитала на ней, было “27 февраля от инфаркта скончался мой отец Виктор…” Вот и сбылся мой сон. Разорвались “тонкие властительные связи”. Оттого и пусто, и неуютно мне было все эти дни.

Потрясение от этого печального известия было настолько сильным, что слёзы хлынули рекой и невозможно было остановить их. Потеря родственной души  – такая же тяжёлая, как и потеря родной души. 

Наступила тишина. Или пустота. Я приходила на его страничку в сети, читала его стихи. И горевала.

А потом мне прислала письмо неизвестная девушка, которая знала Виктора. Она и прислала мне несколько его фотографий. Так я ещё раз познакомилась со своим другом. Я увидела степь, разноцветье тюльпанов, а рядом с ними в кругу друзей я увидела Виктора. И хотя я представляла его не таким, но я поняла по его лицу, по тонким пальцам, по седине, что это он. И всё же мне не доставало ещё одной важной детали, чтобы довершить образ своего друга.

Через какое-то время мне написал сын Виктора. Он просил меня написать предисловие к книге стихов отца, которую они хотят издать вместе с мамой к годовщине его ухода. Потом позвонила жена Виктора и рассказала мне о нём, каким он был, как не смогли спасти его.

Через год семья моего друга прислала мне книгу его стихов и статей. В ней были и фотографии Виктора. И я нашла ту, которая дополнила мною созданный обаз. Это было фото из его студенческих лет. На нём была отражена его прекрасная поэтическая душа. Открытая, не упрятанная в одежды прожитых лет и житейской суеты. Душа, с которой было так хорошо и тепло моей душе и о которой осталась добрая и светлая память.