Воздух у пиний
пропитан смолою для лепки
образов знойных,
дрожащих в тумане миражем.
Воздух у пиний
колышется шишкой на ветке,
низко склонившейся к камню
от тяжести жажды.

Взмахом павлиньим
витают спокойно лаванда,
мята,
примятой травы вплетено ожиданье
влаги небесной.
Губы морского гиганта
мягко и нежно ласкают
прибрежные камни.

В воздухе пиний
мелькают цветы олеандра,
ярких гирлянд бугенвиллий
на камнях заборов,
как ожерелье
на шее у смуглой горянки
трудной тропой поднимающей
воду на гору.

Вместе с цикадными скрипами
и скрежетаньем
стертых ободьев колес
о песок и о камни
вяжут лоскутики запахов пиний
анисы
пряными нитями
к пикам густых кипарисов,

что со знамёнами вислыми
запахов пиний
абрисным строем паломников,
копья воздев,
с выжженных склонов скалистых
спускаются чинно
к улицам тесным, тенистым,
к прозрачной воде,

где
воздух у пиний
колеблется в солнечных бликах.
Лапы мохнатые выгнув
просящим ковшом,
переломившись,
шепча золотую молитву,
пинии бредят
косым, моросящим дождём.