Над городом, полем и лесом

Летает, не видим никем,

Космической тяжбы асессор –

Жандарм внепланетных поэм.  

По меркам житейским – он гений

И сил внеземных протеже.

Но нет идеальных решений

В его послужном багаже.

 

Он в поиске нужного хода –

Спокоен, но внутренне строг.

Но кажется, будто природа

Его заключает в острог.

Он ищет. Но тщетны попытки:

Пророки… герои… мольбы…

Пороки… предательства… пытки

На чаше весов и судьбы.

 

Слова превратились в снаряды,

Нажат часовой механизм.

Чтоб Время не кончилось надо

Вселенский найти эвфемизм.

Он знает, что есть это Слово,

Не зная, что Мир обречён.

Недолгого счастья оковы

И Вечности свет вне времён.

 

На утлом клочке мирозданья

Магистром, как высшей судьбой

Назначен для самопознанья

Заведомо заданный сбой.

Под вечным распластанным небом,

Дней суетных мякиш кроша,

Скрывается в жизни-плацебо

Для шага в иное душа.

 

Она превращается в шёпот,

Во вспышку, предчувствие, звук;

Как сладок и горестен опыт

Прожитых – прочтённых разлук.

Так время уложится в строки,

Но вот осознания миг:

Смывают печалей потоки

Бессилие множества книг.

 

Понять бы душе-бедолаге –

Нет шанса вернуться назад.

Сгорают слова на бумаге,

Но рукописи не горят,

Поскольку записаны были

Рукою, ведомой извне.

Как жаль, что об этом забыли,

И знать не желают – вдвойне.