Нас преданней всех берегут телефонные книги.
От верности этой, от этой собачьей почти
не вдруг оторвёшься, скатившись на путь забулдыги,
из списка живущих и мёртвым не сможешь уйти.

Уж если попался в продленье пунктиров и точек,
размноженным по миру, каплю бессмертья вкуси.
Пока не отменит тебя тугодум и учётчик,
пока не изымет былого, ты - еже еси.

Вот имени буквы и чисел твоих вереница,
что связаны насмерть эпохой сего тиража...
И можно, исчезнув, к себе самому дозвониться
из шороха зыбей, куда отлетает душа.

  *  *  *

Укрыться музыкой, перезубрить тома...
Ценитель опытный, зачем всё это -
иль для занятья гордого ума,
изъятого из буднего сюжета?

ЧтО сны искусства наши и мечты
там, где поступков чёрствая краюха
и мелочь слов?! Как жалко высоты
ни в чём не проявившегося духа.

И музыка, выходит, - лишь игра
для наших душ с повадкою бирючьей.
А как он близок, локоток добра,
да не достать - всё как-то несподручен.

Так жизнь сгорает - вся в самой себе,
вся в переливах утончённой лени.
И столько света скопится в судьбе,
но для каких загробных откровений?