***
мы с тобою бродили по склонам и рвали маки,
а позднее, под грецким орехом в сухих предгорьях
любовались холодной свободой далёких пиков.
я постигла, что дух наших предков неодинаков.
но по ряду причин мне твои полюбились зори
и по вкусу прохладная влага седых арыков.
твоя летопись дремлет в устах, а моя – в бумаге.
мир их праху, что пахнет полынью; нет смысла спорить,
отдаляя края, если истина здесь, на стыке.

***
ты мне время от времени кажешься синей птицей.
вьёшь в ущелье гнездо, и тебя не достать руками
(только в северной широте не поёшь почему-то).
безусловно, я тоже могла бы с тобой родиться
под сапфировым небом, где солнце щекочет камни
между горными травами, розами и кунжутом,
и под эхо варгана вздымает степь кобылица.
чтобы это принять, не понадобятся века мне.
я смотрю на тебя, и довольно одной минуты.

***
ты так часто хотел говорить со мной о высоком.
для чего? всё равно, побеждает лишь тот, кто ловок.
и бок о бок с великим живут суета и лживость.
пустельге непременно подарит добычу сокол.
от его благородства утроба её не лопнет.
только я никогда не поверю, что «так сложилось».
потому-то глаза мои, цвета степной осоки,
одинаково ценят и снег, и созревший хлопок.
если кровь твоих предков жива... не в моих ли жилах?