Алан Сигер Броседианд и др.

Алан Сигер Броселианд (вольное переложениe).

Прекрасный тихий лес, но устрашает нас уже издалека.
Нет мест волшебнее Броселианда !
Ты стал у моря. Над тобою облака.
Они несутся в небе, как шаланды.
И кажется, вот-вот, достанет их рука.
Луна ночами, выстроив войска,
выводит в дивный лес свои военные команды.
И в сумерках не нужно огонька -
тут в ярких звёздах вся небесная веранда.
А в шуме всех ветров - от дудки до свистка -
любая музыка: то марш, то сарабанда.
Почти везде трава в лесу мягка,
а мхи приятнее ковров из Самарканда.
Иной раз слышен в чаще звук рожка:
то егерь стал скликать собачью банду,
но ей приятней выследить зверька,
да заменить на косточки баланду.
Засыпанный листвой, слетевшею с кленка,
я чувствую, что тут не нужен мой талант,
что здесь любого захлестнёт тоска,
когда задумает гулять как праздный франт.
Я лесу крикнул с сожалением: "Пока !
Броселианд !
Броселианд !
Броселианд !"

Alan Seeger Broceliande

Broceliande! in the perilous beauty of silence and menacing shade,
Thou art set on the shores of the sea down the haze
of horizons untravelled, unscanned.
Untroubled, untouched with the woes of this world
are the moon-marshalled hosts that invade
Broceliande.

Only at dusk, when lavender clouds in the orient twilight disband,
Vanishing where all the blue afternoon they have drifted in solemn parade,
Sometimes a whisper comes down on the wind from the valleys of Fairyland -

Sometimes an echo most mournful and faint like the horn of a huntsman strayed,
Faint and forlorn, half drowned in the murmur of foliage fitfully fanned,
Breathes in a burden of nameless regret till I startle,
disturbed and affrayed:
Broceliande -
Broceliande -
Broceliande. . .

Примечание.
Броселианд (другие старинные названия Брешелеант и Бресильен) - легендарный зачарованный и заколдованный лес, крторый в воображении средневековых европейцев
имел репутацию места волшебства и тайны.

Алан Сигер Лионесс

Прекрасен был тот Лионесс, как говорят.
Полно плодов в любом саду и лесе.
И земли были плодородны, все подряд,
в том Лионессе.

Но минул век той щедрости отрадной,
все дамбы снёс грохочущий каскад
зелёных волн с их злостью беспощадной.

Ужели сгнившие преграды простоят ?
И волны смяли всё, в напоре перевеся.
И лишь глаза русалочьи грустят
в том Лионессе.

Alan Seeger Lyonesse

In Lyonesse was beauty enough, men say:
Long Summer loaded the orchards to excess,
And fertile lowlands lengthening far away,
In Lyonesse.

Came a term to that land's old favoredness:
Past the sea-walls, crumbled in thundering spray,
Rolled the green waves, ravening, merciless.

Through bearded boughs immobile in cool decay,
Where sea-bloom covers corroding palaces,
The mermaid glides with a curious glance to-day,
In Lyonesse.

Примечание.
В стихотворении "Лионесс" идёт речь о земле, которая в средние века была затоплена морскими водами. Впервые она была упомянута в книге "Смерть Артура"
сэра Томаса Мэлори, выпущенной в 1495 году. В этой объёмистой книге рассказана
вся жизнь легендарного монарха и история рыцарей Круглого стола. Земля Лионесс была расположена в Ла-Манше между юго-западной оконечностью полуострова Корнуолл и островами Силли.

Алан Сигер Тифон - Tithonus

У молодости свой положенный предел.
Я до конца с достоинством созрел,
но локоны изрядно поседели:
зима и впрямь настала - в самом деле.
И нынче нет при мне, как ни смотри
моей Богини Утренней Зари.
Когда дарила мне Любовь и нежность,
в моей душе царила безмятежность.
Я не спускал с неё влюблённых глаз,
но постарел, и всё не так сейчас.
Так ива гнётся под сугробом снега
и рада в час метельного набега.
С подругою мне сильно повезло.
Я рад, что Звёзды отнеслись не зло
и сам прожил все годы умудрённо,
поладив с дочерью Гипериона.
В янтарных стенах дивного дворца
я понял это счастье до конца.
От скучных точек Мира в отстоянье
над ним лучи Полярного сиянья.
В восточной комнате в недолгий срок
мне приготовлен вечный уголок.
И я, улёгшись, - вроде басилевса ! -
уже бессмертен по приказу Зевса.
Другой умрёт - уже не видит снов.
а я их вижу. Разум мой здоров.
Но слух - всё глуше, зрение - туманней,
и я тону в волне воспоминаний.
Мелькают образы счастливых дней,
и вспомнить всё хочу ещё сильней.
Мне видятся румяные созданья,
ходившие со мною на гулянье.
Я вижу вновь росистые луга,
Речные и морские берега.
И море стонет предо мною снова,
и этот звук зовёт без останова.
Он шепчет имена и будит страсть,
и хочется туда же вновь попасть.
А тишина рождает размышленья,
разумны ль были все мои стремленья.
То процветает в жизни человек,
то рушится, что он творит весь век...
Над миром облака летают лихо,
но, под конец, и встанут где-то тихо,
где рощи и плодовые сады,
и где деревья строятся в ряды.
Сквозь сучья, ночью, и зимой и летом,
Луна дарит всю Землю ясным светом.
Огромный шар - хоть тронь его рукой -
и луч летит в Тифоновский покой.

Alan Seeger Tithonus

So when the verdure of his life was shed,
With all the grace of ripened manlihead,
And on his locks, but now so lovable,
Old age like desolating winter fell,
Leaving them white and flowerless and forlorn:
Then from his bed the Goddess of the Morn
Softly withheld, yet cherished him no less
With pious works of pitying tenderness;
Till when at length with vacant, heedless eyes,
And hoary height bent down none otherwise
Than burdened willows bend beneath their weight
Of snow when winter winds turn temperate,
So bowed with years when still he lingered on:
Then to the daughter of Hyperion
This counsel seemed the best: for she, afar
By dove-gray seas under the morning star,
Where, on the wide world’s uttermost extremes,
Her amber-walled, auroral palace gleams,
High in an orient chamber bade prepare
An everlasting couch, and laid him there,
And leaving, closed the shining doors. But he,
Deathless by Jove’s compassionless decree,
Found not, as others find, a dreamless rest.
There wakeful, with half-waking dreams oppressed,
Still in an aural, visionary haze
Float round him vanished forms of happier days;
Still at his side he fancies to behold
The rosy, radiant thing beloved of old;
And oft, as over dewy meads at morn,
Far inland from a sunrise coast is borne
The drowsy, muffled moaning of the sea,
Even so his voice flows on unceasingly,
Lisping sweet names of passion overblown,
Breaking with dull, persistent undertone
The breathless silence that forever broods
Round those colossal, lustrous solitudes.
Times change. Man’s fortune prospers, or it falls.
Change harbors not in those eternal halls
And tranquil chamber where Tithonus lies.
But through his window there the eastern skies
Fall palely fair to the dim ocean’s end.
There, in blue mist where air and ocean blend,
The lazy clouds that sail the wide world o’er
Falter and turn where they can sail no more.
There singing groves, there spacious gardens blow
Cedars and silver poplars, row on row,
Through whose black boughs on her appointed night,
Flooding his chamber with enchanted light,
Lifts the full moon’s immeasurable sphere,
Crimson and huge and wonderfully near.

Примечание.
Согласно одному из многих древнегреческих мифов, Тифон (Тithonus)- сын богини Геры и олицетворение дневного света. Но здесь говорится о пастухе, сыне троянского царя Лаомедонта, тоже Тифоне. Эос - богиня Зари, полюбив красивого смертного, подарила ему двух сыновей: Эмафиона и Мемнона. Впоследствии она упросила верховного бога дать Тифону бессмертие, но забыла выпросить для него вечную юность. В итоге он стал бессмертным старцем.
Гиперион - один из 13 титанов, олицетворение солнца, сын Урана и Гейи. Он - отец
Эос, Селены и Гелиоса.