День угас – и вечер летний
Переходит в ночь – алмазы
Чёрный бархат украшают –
И янтарь-Луна: в средине
Мошки чёрные застыли.

Я беру свою «Спидолу»,
Металлической антенне
Полы члены расправляю.

Стрелку двигаю, вращая
Сверху вниз "полуколёсик".

Поначалу тих динамик,
Но бежит меж цифр стрелка:
Чей-то голос непонятный
То бубнит, а то рыдает.
Ни возьмись откуда дудка
Заклинателя-индуса,
То ли Моцарта волшебно
Звёзды гладящая флейта.

Вот – ударили в литавры,
Затрещали барабаны.
Царь Эдип у стен Колона;
Голос дочери он слышит,
Ночь беззвёздную он видит…

Вот – высокие частоты
Пальмами зашелестели,
Ветер дунул от созвездий,
И явился Ирод: «Дочка
Всё, что хочешь – только танец
Для гостей моих исполни…»

И танцует Саломея,
И звенят её браслеты,
И вокруг летает ветер,
Унося к далёким звёздам...

Я люблю свою «Спидолу», –
Я хочу лететь в пустыне
Синих звёзд, не зная срока.
Я далёкие планеты
Посетить хочу – и сердца
Жар бесценный обнаружить
На другом конце Вселенной…

Но зачем – когда меж рёбер,
Под рубашкой подростковой
Сердце любящее бьётся?

Люльки, люльки для младенцев:
Колесо вращает спицы
Металлических конструкций.
Вместе с люлькой мы повисли
Над Сокольничьей Москвою.

Здесь когда-то царь-новатор,
По-охотничьи одетый,
Усики топорща, утку
Мёртвую держал за лапы:
И беспомощно свисала
Голова на красной шее.

Здесь с Ляляйкой – с бабкой Домной
(Я прозвал её Ляляйкой:
«Ля-ля-ля» – мне напевала,
Двух-трёхлетнему, Ляляйка), –
Здесь, не глядя вниз, полвека
Над Москвою соколиной
Мы качаемся в кабинке,
И опасные перила
Тоньше проволочки медной.