Соловей запоздалый - в колено одно
полутрели былого умельца.
В озарённости дня твоё пенье темно,
как любовь безответного сердца.

Отсвиставший июнь растерял свою страсть
и накрылся разросшейся тенью.
Ты явился затем, мой певец, чтоб попасть
с целым миром в несовпаденье.

И в своём одиночестве миру не лжёшь
в пору слаженных гнёзд и наседок,
и попыткой запеть повергаешь ты в дрожь -
так несладко поют напоследок.


* * *

В конце июня и могильный камень
наполнен жизнью, в зелени просев.
Весь горизонт заставлен облаками,
холмов тюками, купами дерев.

Чем ни завесишь кладовую лета -
листвой, травой ли - всё слепит глаза.
В бору, как в матрице, отлито света -
стоят его столбы и конуса.

О, как сейчас не плотью быть, а духом,
и в мире не явиться как-нибудь -
хоть комаром, лимонницей иль пухом
наискосок в свеченьи промелькнуть!

И за чертой прогала золотого,
в его луче крылами прошурша,
во мгле небытия исчезнет снова,
как бабочка, бессмертная душа.