Смотреть на дерева, волнуемые ветром.
Дышать и просто быть - и больше ничего.
Ни мужеством скупым и не роптаньем щедрым
не надо отягчать значенья своего.

Нам суждено и так тонуть в самообмане,
и никому своей печали не повем.
И ты не слишком, жизнь, стесняй меня вниманьем -
за то, чего даёшь, не отплачу ничем.

Ведь я ещё не тот, когда не имут сраму -
есть перед кем глаза скрывать. Но сколько их
в могилу сведено, как в долговую яму
неведомым судом!.. А я их был должник.

И дикий май пьянит на грани святотатства, -
живому от живья не спрятаться никак, -
и сладко на земле страдать и оставаться,
и суетно сновать то к свету, то во мрак.

 

                *  *  *

 

Не запомнив мая середины,
соловьёв полуночных проспав,
попадаешь в летние куртины,
в зной полыни и озноб купав.

Так взрастают путаные годы,
дорогое скопище утрат,
где всего невнятней переходы
из цветенья в тихий листопад.

Не разъять летучего избытка,
незаметных дат не отчеркнуть.
И тебе, как беглая улыбка,
остаётся пройденного суть.

И в горячке фактов не подробен
этот путь нечаянный земной -
этот гром, расслышанный в утробе
облаков, проплывших стороной.