У границы своей невозможности

Здесь тихо и светло. В душе не будет мрака.

Она -  перенесла – и смотрит сквозь листву

В иные времена – к иному торжеству.

( А. Блок)

 

***

По всему горизонту вишнёвый цвет.

Это небо входит в азарт,

политура садов, перепутий, лет-

этой гущи сплошной поп-арт.

 

Проступают неясно крыши домов

кривизною прошедших бед.

Этот вечно надёжный, но хрупкий кров

по руке скользит, как браслет.

 

Потерялся средь веток, уходит в дым,

исчезает в ясности дня.

Этот день встаёт таким молодым,

и ему не понять меня.

 

Всё пустое незначащим пустяком,

чем забит твой свинец-чердак,

небывалой ереси катит ком –

это жизнь отбивает такт.

 

И уже стоящему на краю

мельтешат, как мошки на тёплый день,

эти липко сладкие a la vie -

пыль-запасы на чёрный день.

 

***

Всё символы вокруг да знаки,

и веет пошлостью, мизерностью прикрас.

А нужен ведь всего лишь взгляд собаки,

чья преданность ушла в ненадобный запас.

 

Через года, дороги и завалы

простая трасса сверхобычных слов,

чтоб приподнять защитное забрало:

- Прицелься, брат. Я, видимо, готов…

 

Идти и завершить положенное дело

без лишних слов, истерик с простеца,

когда уже, уставши до предела,

лицом к лицу не узнаёшь лица.

 

Как безгранична степень канители,

холодный душ по пылким головам…

Всем сёстрам по серьгам, и… улетели.

Лишь сам себя ты в массе б узнавал.

 

***

В ней женственность согнулась пополам,

осталась только жёсткая порода,

и леденеет сердце год от года,

подставив грудь отчаянным ветрам.

 

Что ей беречь?  Остатки тишины?

Молчание? Безвестности отраду?

Да слёзный шёпот преданного сада

средь каждодневья будничной войны?

 

А дни летели быстры и легки

узорным следом пёстрых арабесок.

От жизни лишь фарфоровый довесок:

в любимой чашке розы лепестки.

 

Той жизни будто не было и нет,

и весь итог - простреленный сонет.

 

***

Как нелепо просить надёжности

и стоять с протянутою рукой

у границы своей невозможности

перед финишною чертой.

Лучше б сразу же, без соблазна,

сбросить с плеч всю поклажу разом.

 

Ну а саши, алёши, коли

всё вопят в тебе: «Ну, доколе?

Ты ли, мамка, не видишь транса-

ловко скроенного декаданса?

Жизнь всё требует смет, баланса.

Не годится твой прежний рупор,

оттого и впадаешь в ступор."

И зачем эти происки наши,

если замыслы просят каши,

если каждый день покаянно

протекают твои карманы,

а расчёты на то и это

никогда не увидят света?

Без опоры и без привета

утекает благая Лета.

 

Остаётся сговор со Словом,

неприкаянным и суровым.

На могилу себе же камень

онемевшими катишь руками

чтоб хоть знак какой-то остался

от семьи, от всего « альянса».

 

Но тепло от него, хоть и камень,

и шлифуешь его руками.

Ты всю жизнь катила упрямо

эту жертву к подножью Храма,

лишь бы сил да терпенья хватило,

чтоб из камня сочилась мирра.

 

***

Ну зачем мне этот корень

за собой таскать везде?

Прорастает в каждом поле,

в каждой пыльной борозде.

 

Он и узел, и причина,

он коварный домовой,

он связной, и он кручина,

близкой смерти позывной.

 

Мор да мир чередовали,

уморились умирать.

Утоли мои печали,

пресвятая Богомать.

 

Смертоносная пружина

отпустила тормоза.

Ты гони - гони, машина,

лишь бы против, лишь бы за.

 

Развернуться в жатве спелой,

золотой срубить посев

под небесные напевы

приснопамятные дев.

 

Жатва, поле, стынь босая,

скорбен жалостный обряд:

я не звал тебя, косая,

но глаза твои смердят.

 

Чести, радости почины-

все связуются в один

факел гибельной пучины-

здесь  ты  голь и господин.

 

Сторона моя, сторонка,

были годы, времена,

завивался вихрь воронкой,

да трещали стремена.

 

Чем земля-то провинилась:

истоптали, обрекли...

Не с небес чужих свалились

эти чудо-упыри.

 

Смерти в ноги поклониться?

Эх, зараза! Да ни в жисть!

Не успел вот помолиться…

Хоть за воздух, но держись.

 

И сгорают люди-спички

в этот «праздник» проходной.

Кто-то с дури, по привычке,

кто с протянутой рукой.

 

Ни земли, ни Бога ради,

лишь бы вволюшку вины,

на  ковыльные тетради

лягут воины-сыны.

 

Помертвело чисто поле,

и куда ни кинешь взгляд,-

всё покойнички с дрекольем,

с колотьём своим стоят.

 

Уж такая наша доля,

уж такой у нас расклад:

только в смерти видеть волю,

лишь простором мерить взгляд.

Вера Тугова, 2023

Сертификат Поэзия.ру: серия 2017 № 174704 от 28.04.2023

0 | 2 | 390 | 17.11.2024. 16:44:50

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []