Фрези

Что моря ночного печальней?

Что лунного моря скучней?

Хранит оно сонную тайну

Рожденья и жизни моей.

Таит оно смертные сроки,

Томленье последнего дня…

На тёмной печальной дороге

Там женщина встретит меня.

Поднимет светильник, быть может:

«Темно одиноким в пути…»

И, ветры целуя, поможет

Мне давнюю землю найти.

В ночном море

Вокруг лишь тьма, луны клочок, обрезок;

Спит море, спит за низеньким бортом.

Один в пучине, в треснувшей скорлупке;

Прокравшись, в днище плещется вода.

Мир подо мной: быть может, жизнь кипит,

Но мне не видно и не слышно… Небо

Сплошной покров, брезент, непроницаем:

Для света лунного лишь дырочка, прореха,

Что шилом, вдруг, проткнул шалун, в веснушках…

На тыщи миль нет ни души, ни звука.

Порою всплеск раздастся где-то рядом:

Виной тому проснувшаяся рыба,

Ночной кошмар приснился ей, наверно…

Ночной кошмар мне снится наяву.  

Так далеко всё: шутки, разговоры,

Друзья, враги, с женою перебранки…

Просторы снежные, смола для лыж –

И запах дёгтя в кухне… Всё далёко…

Вот мы с отцом, в покрытой снегом роще.

В пазы я ставлю свой ботинок чешский,

Чтоб придавить прилипчивым крепленьем:

Мороз трещит, и сосны красны, словно

В парилке жаркой парящихся спины…

Как далеко всё: клён, сентябрь, школа:

Весь белый, двор в букетах утопает…

Учительница, с серой сединой,

Рассказывает что-то на уроке,

Она добра, как все учителя

Родившиеся в пуще деревенской,

Приехавшие в город многолюдный

С душой, хранимой сельской добротой.

Как далеко всё! Сонная пучина

Готова поглотить мою скорлупку,

И вместе с ней – отца, меня и рощу,

Учительницу первую мою,

И даже лыжи не оставит плавать,

Качая на волне едва заметной…

Но свет вдали… Или воображенья

Обман пустой?.. Свет ближе, ближе.

Вот женский силуэт; освещено

Лицо прекрасное… И море держит

Фигуру женщины, качая, на волнах.

                  * * *

На белом, песчаном, пологом,

Горячем, как жар, берегу

Разбитый баркас одиноко

В песке утонул, как в снегу.

Рыбак с волосами соломой,

В широких портках, босиком.

И сети латает, как дома,

Рыбачка с коротким смешком.

Тут хижина, в язвах, из туфа:

Двух лодок рассохлись бока…

Тут смотрит на море старуха,

Глазами ища старика.

Чайки хохотуньи

Это чайки-хохотуньи,

Чайки-плакальщицы плачут,

В воздух высыпав солёный.

А иные ходят важно

По ракушке, по прибрежной.

Те – стоят, и смотрят в дали,

На прямых нелепых лапах.

Ветер пёрышки им чистит.

Стопы пены омывают.

Выйдет бабушка на берег,

В ситце трепетном старуха,

Смотрит в дали равнодушным,

Как потухший уголь, взглядом.

Шевелит она губами,

Словно молится беззвучно.

Будто где-то, под валами,

В полусумрачных глубинах

В гулких долах, где ни звука,

Боцман крутит самокрутки

И глядит в стекло кабины,

В зыбких трещинах от пули,

На мальков игривых стайки.