ПЕРЕЧИТЫВАЯ АЛЕКСАНДРА КАБАНОВА... И СЕБЯ

ПЕРЕЧИТЫВАЯ АЛЕКСАНДРА КАБАНОВА…
(дружеские пародии)

1.
Ослик Бродский на Атланте, что служил морпехом,
всем втирает о таланте, ну а сам, – приехал.

2.
Размеженных ножек проходчик вкушает гранатовый сок, –
сей замысел прям и доходчив – слабать для тусовки стишок.
Забацать его под аккорды, а ножки оставить, уйти –
не стыдно, не гордо, не лорды! – прочтут: ножки им по пути!

3.
Планеры нынче парят над Ордынкой, а от пилотов разит чесноком –
белая зависть седеющей льдинкой падает камнем из-под облаков.
И пробивает безногие пятна – мокро, растаявши, серо и ватно…

4.
На полках сидит Муракими со всех магазинов глядит,
как в Киеве месят ногами того, кто об Бога – пиит.
Текила с японцем распита, теперь, брат, и он не герой –
японское сердце разбито упорной славянской башкой!

5.
Не попасть в рукав под солнцем, Маргарита тянет эль,
и не ведает, зараза, что она восторгов цель…
А над щелью пропорхают альпинисты, вниз кружа –
альпеншток презервативов свит подобием ужа…

…И СЕБЯ

1.
В нас нет жиров инопородных – мы все из прошлого, как есть,
до тех наитий благородных, во зло которым лесть и спесь,
и надругательство над чудом, и надувательство иных,
всех тех, кто шел невесть откуда, чтоб подравняться под святых…
.
А мы святителей не знали, а мы, да что там говорить…
Нательный крест к душе прижали, и как смогли, сумели жить…
Без тех миров иноприродных, о коих столько говорят…
И бродят тени в благородных, сминая будней маскарад…

2.
Осторожно всем с терцией орденопросной, жалкой трудягой и бабой несносной,
горькой сквалыгой, отпетой до нет, ей-то: что орден, что ордена нет…
Ей наплевать на забавы кретинов: орденский зуд перезревшей путиной
давит на почки, ширяет мозги… Ба-бу бы!.. Орден бы!!. Сдохнуть с тоски…
.
В кавалергарде державы тряпичной орден – управа на тех, кто безличный…
Сонм негодяев при множестве блях – шут или плут, а одно, – в орденах!
Крестики, нолики, бляшечки, ромбы… Тромбы державы, где жители – зомби.

3.
Декамероновские краски затопчут в лужах воробьи,
и, прибодрясь от этой встряски, осоловеют от любви.
И оробеют крысоловы не крыс ловить, а серых птах,
поскольку вымрут птицеловы на синусоидных пирах…
.
И оголтелые от счастья соитий птичьих и щедрот,
они потребуют участья и всяк судьбу свою найдет…
Средь серых птах и обратиться в парящих по небу пичуг.
Кто в них прольется, тот продлиться и средь птенцов воспрянет вдруг,
.
и закричит по-человечьи: – Не надо небо отнимать
у всех щебечущих наречий… Доколе птиц нам донимать!
Доколе жить нам под некроном, под покрывалом суеты,
и быть пичужным камертоном в земном безветрии судьбы.

4.
Потею в розовом экстазе и низвергаю либидо...
Макушка лета в метастазе и пройден путь мой ОТ и ДО.
Меня не судят как поэта, меня не вытрясет молва.
Я сам в себе ищу ответа на опоздавшие слова.
.
Я – ортодокс своих ошибок. Я – рифмоплёт и изувер,
в себе не знающий подпиток на сопределе ложных схем
того, что выбралось и движет судьбой, наитием, мечтой...
Меня телок невинный лижет – ребёнок, девочка, изгой...
.
Сжигаю в розовом экстазе я юной блудницы лобок,
и тот, в пунцовой метафазе, взрывает айсберг между ног!
Какая чушь – на кромке лета собачить глупые стихи!
Устал я, братцы, быть поэтом под кровом разовой молвы.
.
Я скрыт от Прошлого – забралом, я срыт от Будущего – сном:
его легчайшим покрывалом – туманной проседи жнивьём.

5.
Старые царедворцы нового короля ищут место у трона, головы прочь ломя,
выкривив лиц гримасы в пряники-атташе,
давят житейской массой тех, кто остыл в душе...
тех, кто поддался с лёту, тех, кто на плахи встал —
головы их в корзины старый палач корнал...
Старые царедворцы нового короля ищут в души колодце истины ментик зря.
.
Умер один правитель, правит, поди, иной
истинный небожитель с устричной головой.

6.
Традиции Списка хранили в спецхране, туда заносили прижатых к Стене.
Их лица мелькали на фотоэкране, чтоб после без писка исчезнуть в огне...
На фоне эпохи зернистые крохи стыкались с оркестром усопших навек —
на каждую фотку змеистые строки и пулею лоб рассекал между век!
.
В традиции Списка — отсутствие риска, легко истреблять созерцающих сны:
чуть только возникнет однажды приписка, пора, мол, в расход... И прощай без весны!..
И только немногие, Списка не зная, не стали плодами его урожая.

7.
Разбив голову о серпантин, вгрызаемся в век ХХI-й,
Катона младшего позабыв, не вспоров себе животы.
Киев нынче не Рим — не напрягаем нервы:
Мы давно перешли блеф-сакральность мечты.

8.
Вгрызаемся в век ХXI-й, Врыхляемся в век ХХI-й,
Врываемся в век ХХI-й... Кто как... Прохиндеи и стервы...
.
Нам Римских хроник не читать, выкладывая на стол
кишек бугристую печать годков на новых сто...
.
Мы исповедуем весну. Нас лечат свиристели...
Под пенье этих птиц во сне – мы верим — кто во что...
.
Лежим в постельном уголке, икая понемножку, —
кто в доску сыт, кто в доску пьян, кто, вызвав неотложку...

9.
Глотки, встроенные в ветер, пьют свободу глотками
новых тысячелетий, тайны сжав облаками...
Словно в вязких ладонях время выбрало квоты —
соль земли с проворотом смяли трубные ноты...

10.
А мы прошли за Иордан, — нас жизнь вела.
Кто выбрал путь, тому был дан сквозь плевела
великий план — за Иордан — пронзает зор,
славянской вязи письмена — судьбы узор.
.
У предков — истина в крови, у нас — в душе,
немые храмы на крови скорбят в клише...
Вселенский план — кто вышел в сан,
тот выбрал зов... кто мудрость звал,
.
тот выбил сам из вещих слов...
Кто верит в зов, кто верит в сов,
кто верит в сны... Но мы не совы —
нам дожить бы до весны!
.
Да, мы — не совы, что сычать нам на судьбу?
Великий труд — души улов у нас на лбу.

11.
Кусают ангелы за грудь — не продышать, не продохнуть...

12.
Молекулы снов растормошенной ночью
под утро связались в волшебную нить.
И каждый, кто жил на земле бестолочью,
сумел безобразно легко воспарить...

13.
Застоявшийся октябрь в январе
застоявшийся октябрь в декабре...
Открывается ключами января
перекличка всего прошлого в себе.

14.
Три поющих звёзды из созвездия Девы
совместим на двоих... и умчимся в полёт!
Старых песен вошли в нас с тобою напевы
и сожгли наши души без слов и без нот.

15.
Голубых кровей в стране хватает,
не хватает тихих сизарей.
Души в небо чьи-то отлетают, —
не ищи в них сизых голубей.

16.
Ночные трубы рвали звёзды — гремел межзвёздный барабан.
Вминали люди лет борозды в сплошных безвучий океан...

17.
Когда корсары звёздных трасс умчаться вновь в рассветы,
в которых не отыщут нас — воскреснут снов сюжеты...

18.
А в ней столько пудов, как во мне килограммов...
и она причитает без всяких кручин:
“Этот крем от морщин, этот крем весь до грамма —
от мужчин, мужиков... и житейских пучин!”

Дневникушки,1997-2003 гг.

Веле Штылвелд, 2003

Сертификат Поэзия.ру: серия 619 № 17010 от 12.07.2003

0 | 1 | 2213 | 19.04.2024. 05:59:58

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []