Ангел золотые ресницы

Дата: 11-08-2022 | 09:58:51

Ангел золотые ресницы

когда наступит время снегопада
пустым скворечням будет всё равно
что ангел смерти сжалившись над садом
его наполнит мёртвой тишиной

что наскоро припудренные ветки
не выдержав плодов последних груз
уронят их в ладони человеку
как плату за нечаянную грусть

и человек растерянный и нежный
возьмётся осторожно зимовать
и ждать пока опомнятся скворечни
очнётся бездыханная трава

и прорастут серебряные перья
и тихо-тихо где-то изнутри
откроются невидимые двери
раздышится земля заговорит

достанется высокая награда
тому кто кроток был и терпелив
и ангел жизни пролетит над садом
ресницы золотые опустив

Божьи коровки

«да будет воля Твоя, яко на Небеси, и на земли»

Как милости, я малости прошу:
Пусть на веранде снова майский жук
Домовничает, шебуршится, дышит.
За ним пускай следит хозяйский кот -
Вот-вот нагонит, сцапает вот-вот,
Но над котом есть Тот, который выше.

Он есть и надо мной, и над тобой,
И это мы Его зовём судьбой,
И случаем, и Пастырем небесным.
И царствию Егоже несть конца,
Где кружит жук у самого лица,
И у кота своё под солнцем место.

И всем лихим прогнозам вопреки
Глаза раскрыли мать-и-мачехи,
И гиацинты вылупились тоже.
А Тот, кто всё придумал и создал,
Жука спасает, милует кота
И нас пасёт - своих коровок Божьих.

Полунощница

Кирие элейсон

Рассеян свет. Оса качается

Над головой цветка последнего.

Напев знакомый истончается,

Ещё мгновение - и нет его.

Звездой серебряной украшена,

Красуется на глади озера

Кувшинки крохотная чашечка.

Когда заметно подморозило,

Попрятались в траву кузнечики,

Заплакали, обжёгшись инеем –

Оживлены, очеловечены,

Какую муку нынче приняли!

Сердца дрожат, конец предчувствуя,

Как в обморок глубокий падают

Осоловелые капустницы,

Задумчивые шелкопряды.

Устав от толчеи и сутолоки,

Предавшись лености и неге,

Уснула восковая куколка

В полоске будущего снега.

И стрекоза глядит унылая

На бренный мир глазами сложными:

Такое время нынче выдалось –

Немыслимое, невозможное!

И привкус яблочный не радует,

Но откуси – и алым брызнет

Безудержная, безоглядная,

Непознанная радость жизни.

Славословие

«Слава в вышних Богу и на земли мир, в
человецех благоволение»

Лк.2-14

Голубые проталины в небе и на земле,
И по ним по-хозяйски выхаживают грачи,
И дворовые псы даже лаются веселей,
И капель неумолчная радостнее звучит.

Наполняется звонким шумом и лес, и день,
Продуваемый ветром, дождём, как слезьми, умыт.
О себе позабыв и о хлебе насущном, здесь
Научаешься постигать потаённый смысл.

Осторожно ступаешь в струящийся снизу свет.
Сколько б ни было ужаса, время возьмёт своё.
И стоишь, и не веришь, что рая и ада нет.
Веришь, что любовь никогда не перестаёт.

Потому что повсюду жизнь, и её нельзя
Отложить, отменить, оборвать, обменять на смерть
Это солнце, с утра ослепляющее глаза,
Эту мартовскую неуёмную круговерть!

Потому что здесь всё не против, а за людей -
По великому замыслу истинного Творца:
В спящем сердце, в летящем облаке - Он везде,
Потому что Его же царствию несть конца.

Марфа

"Марфа, Марфа, ты заботишься и суетишься о многом,
а одно только нужно"
Евангелие от Луки

Ветер весенний дышит свежо и пряно,
Опережая друг друга, бегут ручьи.
Марфа привычно поднимется спозаранок,
Чтобы состряпать праздничные харчи.

Чтобы, как чистые слёзы, сверкали стёкла,
И отзывалось сердце на зов труда.
Косы откинула Марфа, в сорочке взмокла -
Всё суетится, всё ходит туда-сюда -

Дом многошумный правит рукой умелой.
Марфа, присядь, послушай! – Какое там!
Думает Марфа, есть поважнее дело,
Думает Марфа, и дума её проста:

Было бы вдоволь хлеба, вина и смоквы.
Низко стрижи летают, и слышен гром.
Надо бы снять бельё во дворе – намокнет.
Марфа, присядь, послушай! - Потом, потом.

Кто-то же должен грязную мыть посуду,
Живность кормить, золу ворошить в печи.
Марфа, присядь, послушай! – Я буду, буду!
Сядет и слушает, как Он светло молчит.

Пасхальная песенка

Жизнь переходишь вброд и начинаешь верить

Сердечному скворцу, снующему в груди.

Любая из разлук - не велика потеря,

Когда так много птиц у неба впереди.

Меня не разглядишь сквозь крепкий лёд прощанья,

Но памяти игла заходит глубоко.

Никак не обойтись без слёз и обещаний.

Никак не подобрать мажорный септаккорд.

И человек молчит, и плачет, и смеётся,

А маленький скворец на все лады поёт:

Настанет новый день, сияющий на солнце,

И радостью наполнит до краёв.

Светлее на душе тебе от этой песни,

Как ни были б темны и непонятны сны.

Настанет новый день, где Божий Сын воскреснет –

Мы будем спасены.

По вере

Темнота растянута на прищепках.

Тишина доверчива и проста.

Вкус у счастья жгучий, тягучий, терпкий:

На зубок попробуй его – раз так!

Принесло прохладу порывом ветра,

Загасило древний пожар в груди.

Тени разметались на километры.

Кулики остались.

И ты – один.

В сумерках скрываются водомерки.

Шелестят лабазники вдоль реки.

Встретится случайно прохожий редкий,

Ты его от сырости сбереги -

Выведи на свет паутинной тропкой,

Не из жалости, но из жадности:

Для чего он синюю воду трогал?

Для чего цветущий ломал тростник?

Что за возмутительное геройство -

Под собой раскачивать шаткий мост?

Лебеда-беда встала выше роста,

И горчит речная вода от слёз.

Лодка проржавела, уткнулась носом

В старенький причал – и весла не тронь!

Каждому по вере его даётся -

Подставляй ладонь…

Шаг в шаг

Мир сотворён из шёпота и света,
Из паники и писка воробья,
Из лыжного петляющего следа
И запаха морозного белья.

Когда ты научился ладить с бездной
И ко всему, казалось бы, привык,
Снимается с насиженного места
И в путь твой отправляется двойник:

Бесстрашный, бесшабашный, бестолковый -
Такой, как ты, в былые времена –
Его глотает сумрак заоконный,
За ним ныряют звёзды и луна,

На лоскуты цветные рвётся полночь
И мысли, словно мыши, шебуршат.
И Бог идёт навстречу и на помощь,
И снег за ним пристроился шаг в шаг.

Милующая

Достойно есть яко воистину блажити Тя

Небо - с каймой атласной, глянцевой, тёмно-синей,
Скоро платок цветастый снова земля накинет,
Юные вздрогнут вишни, вскинутся от испуга.
Дево Мария, слышишь? Как переждать разлуку,
Перетерпеть ненастье, перевести дыханье,
Как не забыть о счастье в вынужденном изгнании?
Как пережить потери, если щемит - от каждой?
Там, где снега хрустели, пух тополиный ляжет,
Переплетутся тени худенькими телами,
Вспыхнут кусты сирени, и разгорится пламя.
Высветятся на солнце слабости человечьи.
Сколько нам остаётся до предстоящей встречи?

Сколько бы ни осталось, радуйся, Пресвятая!
Я поминальник старый быстро перелистаю:
В нём и имён всего-то – пересчитать по пальцам.
Всякий распев по нотам жаворонков-скитальцев
Славит, питает, будит в душах заблудших нежность,
Ты никогда не судишь страждущих, многогрешных,
Чистая Богомати, белая голубица,
Мне твоей благодати хватит, чтоб утолиться!
Перед тобой без страха в бурном потоке слёзном
Настежь мой мир распахнут так, что наружу звёзды –
С ними и Царство Божье ближе – почти у сердца.
Нет мне Тебя надёжней и Твоего Младенца.

Он меня тоже знает – Тот, кто и Сын, и Слово.
Радуйся, Пресвятая, родшая Всеблагого!
Где бы я ни торИла тропки, ты смотришь кротко.
Я без тебя, Мария, даже с отцом – сиротка.
Двое оговорили, семеро оправдали.
Мне без тебя, Мария, не по плечу печали.
Терпишь меня - такую, держишь, не отступая,
Ласточка-щебетунья, лествичка золотая.
Ладана запах милый с привкусом слёз и крови -
Стихла и усмирилась я под честнЫм Покровом.
Сказанное – случится: правда восторжествует!
Радуйся, Всецарица, радуйся!
Аллилуйя!

Но любовь больше

Аз есмь с вами и никтоже на вы

Как мы плакали горько, как плакали! но молчали,
А потом привыкали к мытарствам своим, печалям,
К бесконечным бессонницам, страхам и опасеньям,
К приближенью грозы с неуёмным дождём весенним,
Оглушённые болью, как первым раскатом грома,
Но не знающие, не умеющие по-другому.
К тополиному пуху, к черёмуховой прохладе,
Привыкали к сиреням на выстуженной веранде,
К ненаписанным письмам, неверию, не покаянию,
К нелюбви привыкали сквозь время и расстоянье.

Нарушители клятвы, забыли слова молитвы,
Отреклись от своих, побросали на поле битвы.
Каждый сам по себе, каждый сам за себя – безумцы! -
Нам бы остановиться, опомниться, оглянуться,
Нам обнять бы друг друга в тишайшем вишнёвом свете,
Потому что мы все – неразумные Божии дети,
Утешения ждущие, жаждущие оправданья,
Покрова и защиты в бессрочном своём изгнании.
Привыкали к сиротству, его не найдя причины,
Предавали забвенью - не вышло, не получилось!

Снова липы в цвету, аромат над безмолвием кружит,
Снова наши друг друга жалеют и милуют души,
Муравьиное воинство, стадо овечье, дружина
Человеков, жуков, мотыльков, пауков в паутинах,
Крестоносцев-стрекоз и пчелиное ополчение:
Как один, все мы - Божии твари, все - без исключенья.
С нами вера, надежда, любовь, но любовь из них больше,
Значит, нет посторонних, ненужных, чужих, нехороших.
Значит, здравствуйте, милые, нет среди нас виноватых,
Дорогие мои вещуны, певуны, соловьята...

За правым плечом

Я люблю это тихое время,
Эти ясные чистые дни,
Где кончается сырость и темень,
Только свет и синицы над ним.

Снег идёт - отрешённый, нездешний,
Сторонясь деловой суеты,
И зияют пустые скворечни,
Распахнув почерневшие рты.

Звёзды в поле упали и дремлют,
Замирает речная вода.
Я люблю эту белую землю
Всю в подробных синичьих следах,

И собаку, бредущую рядом,
Выдыхающую бирюзу,
И молоденьких ёлочек взгляды
Там, в овраге, внизу,

Твои руки в больших рукавицах –
Мне от этой любви горячо.
И, по-моему, ангел кружится
Там, за правым плечом.