С местечком бедным в унисон,
Где Витебск плыл над крышей низкой,
Чудного не чурался он,
Когда расписывал плафон
Шикарной Оперы Парижской.
И, в окружении зарниц
Библейской мудрости и славы,
Пускал он ангелов и птиц,
И женщин витебской державы.
Вот, с гребешком, петух парит,
А вот – жених с невестой реет…
А вот и скрипка говорит
Чернобородого еврея…
Всё неизбежность, всё полёт,
Хоть городок и мал, и чёрен…
Исаака Авраам ведёт
На гору… Робких колоколен
Шары на небе, плоский скат
Домами сжатой синагоги.
Вот башня Эйфелева; рад
Петух провинции убогой
Тут вспыхнуть, красный, как закат.
Тут скот неведомый у врат,
Там – обнялись два человечка –
Он и Она… Ну чем не Рай?..
Странноприимное местечко,
Парижский Витебск, не сгорай!

Слова наивны откровений,
А краски детские ярки,
И, как ребёнок, смотрит гений:
Играя, делает мазки.
И под лучами Иудеи,
И – глядя в русское окно,
Художник оком молодеет
И пишет, пишет – всё равно!
Одно сердечное движенье,
Влюблённость детская одна:
И вот, летит воображенье
На грубой ткани полотна.