Счастливчик Августин. Действие первое

          Счастливчик Августин.

 Сцены из жизни Вены эпохи раннего барокко

Пьеса в 2-х действиях и 24-х картинах

            Die Stadtluft macht frei!
            (Городской воздух делает свободными!)

                                          Средневековая немецкая пословица

Персонажи:

Августин, музыкант.
Эразм, поэт.
Художник Иоахим по прозванию Свеча
Аннета, девушка свободных нравов.

Луиза, тоже девушка.
Лавочник Грубер.
Эмма, жена лавочника.
Амелия, дочь лавочника.
Тересия, служанка Груберов.
Старушка, кормилица Амелии.
Мардохей, ростовщик.

Седая женщина.

Грета, помешанная.

Женщина с лампой, потом – с котёнком.
Актеон, Грек, хозяин таверны.

Посетители таверны,

Воры,

стражники,

дозорные,

подвыпивший человек

часовой,
пьяница,
нищий,
трубочист,
исправник,

чумной доктор,
рыночные торговцы,

актёры,

шут,
студент,
горожане.

Действие первое

Картина первая

Летний день. Бедная комната с маленьким окном, выходящим на окно и крышу соседнего дома. Августин сидит на диване с мандолиной в руках.

Августин

О нищета! Весёлые дела! –
Моя мандола трещину дала,
А денег нет снести к лютье подружку…
И как же мне не обнимать подушку,
Что, как Аннета, по ночам тепла?
Но денег нет… а в кабаке веселье,
По кружкам пиво льётся, словно зелье,
Что мне плутовка подлила тайком,
Толкнув слегка коленкой под столом.
И поминутно взглядами манила –
И поцелуй горячий подарила.
То влюблена, а то не влюблена,
Меня как будто мучает она…
Ах, голова с утра подобна дыне,
И нет вина ни капельки в кувшине .

Иоахим (входя)

Так что ж тебе? Какого, брат, рожна? –
Есть серебро! Портрет знатнейшей пары
Я продал. Нынче славного вина
Нам поднесут – из мхом обросшей тары,
И пива, будто с Коха полотна.

Августин

Стыдись, Свеча! У пьяниц век короткий,
А ложь есть грех: тебе, всего верней,
Ссудил на пиво, ущипнув бородку,
Меняла Смалец, набожный еврей.
Не отпирайся, знаю я немного
Твою «чету знатнейшую», ей-богу!

(Иоахим шарит по карманам, достаёт медяки)

Но где-же гроши? Вижу медяки...

Иоахим

Ах, да, дорогой нищий привязался;
Он попросил, а я не отказался...
Он мне сказал, что за моё добро
Сторицей мне вернётся серебро.

Августин

Да, сто по сто – и десять раз на дню...
Пока хоть медь цела,  пошли в "Клешню!"

Иоахим

Ну, брат, идём: ещё с утра, до света,
В харчевне, против лавочки мясной,
Уж заждалась тебя твоя Аннета…

Августин

Моя Аннета? Что ты, бог с тобой!..
Но чтоб «сухое» не лилось напрасно,
Давай захватим по пути Эразма:
Умеет он стихами подсластить
Кислейший сорт вина.

Иоахим

            Ну, так и быть!

(Входит Эразм)

Что слышу я! Поэта имя всуе
Ты помянул.

Августин

        Знать, будешь жить сто лет.

Иоахим      

        Тогда с тебя, приятель, нарисую,
Лет через сто, Вергилия портрет.

Эразм

Я и теперь хожу кругами ада;
Чтоб видеть рай, вина мне кружку надо.

Августин

И мы о том: когда помедлим миг, –
Сведёшь нас в рай, со Свечкой, проводник!

(Уходят. Слышно как по крыше ходит трубочист и напевает)

Чёрная сажа, черно лицо.
На завтрак дёготь, на ужин яйцо.
Жив трубочист, и здоров сегодня, –
Рай – на земле, наверху преисподня;

Назавтра он болен, и дело швах:

Раз – и он уже в облаках.

Картина вторая

Дом-лавка Грубера. Амелия с матерью.

Мать

Послушай, дочь, тебе он не чета.
Он беден; в храме мышь его богаче.
Совсем другое дело – господа:
Аптекарь Шпуфф или купец Карпаччи,
Приехавший из Генуи сюда.
Или толстяк, владелец пивоварни.
Неплох и грек, успешный винодел.
Всё это, дочь, с надёжным тылом парни.
А Августин? – он вечно не у дел;
Повеса, плут и пьяница; в волынку
Он на углу без дела дуть горазд.
А с ним дурной поэтишко Эразм,
В бесполой шляпе, стоптанных ботинках,
И рыжий тролль с запачканным лицом,
Рассеян, глуп и долговяз притом.
Зачем, ни сил, ни жизни не жалея,
Отец твой, дочь, ночей не досыпал,
И до седьмого пота торговал
Пчелиным воском, мёдом, бакалеей?

Амелия

Ах, мама, вас с отцом мне, правда, жаль.
Но как же в сердце утаить печаль?
Как приказать ему ровнее биться?


Мать

Ах, милая, должна ты примириться:
Не выбирает женщина пути;
Её удел всегда повиноваться,
И одиноко лилией цвести,
Рожать детей, малюткам улыбаться,
И в том покой и счастье обрести.
Уж пожила на божьем свете я;
Поверь мне, дочка, главное – семья.

Амелия

А что, отца до свадьбы ты любила?

Мать

До алтаря не знала я его.
Кого любила – унесла могила;
Бог упокой Филиппа моего!
В тот год чума распространилась скоро –
И уносила жизни без разбора.
Кладбища пухли, как в печи пирог,
И обезлюдел город в краткий срок.
Обозы стихли: заперли ворота;
Порой  ночной телега проскрипит,
Гружёная телами, или кто-то,
Вдруг запоёт, заплачет, закричит,
Лишён рассудка чумными парами...
А мой Филипп уж двадцать лет как спит,
Всё мой жених – в мертвецкой общей яме.

Амелия

Бедняжка! Мама, ты мне всех дороже!

Мать

А как же милый твой? Сердечко что же?..

(Уходит)

Амелия(одна)

Что милый мой?.. Сама я не своя
С тех самых пор, как повстречалась я
С тобой на шумной площади глазами.
Как мотылёк порхает жизнь моя –
И плачу я счастливыми слезами;
И день и ночь всё жду я одного:
При краткой встрече – взгляда твоего.
А дом, где ты проводишь дни и ночи,
Под крышей, в келье с узеньким окном,
Мне королевским кажется дворцом, –
Там умереть от счастья сердце хочет...
А ночью, только веки я сомкну –
Во тьме картину вижу я одну:
Каштан кудрей – и стан и профиль тонкий,
И слышу смех, как горный воздух, звонкий...
И до утра потом уж не усну.

Отец (из-за сцены)

Амелия, иди скорей сюда!
Прилавок ждёт, заждались господа.

Картина третья

Рыночная площадь. Августин играет на волынке,
Рядом Иоахим рисует женский портрет с натуры,
неподалёку поэт; на столике перед ним лежат
рукописные листки со стихами на продажу.


Пьяница(поёт)

Когда проходит день, спешу я
Вина из чарки пригубить,
И после чарки нахожу я,
Что можно трезвенником жить.
Бурум-бубум, траля-лала –
В мозгах звонят колокола.

Когда от постного хирею,
И нет в кармане ни гроша,
Иду я в лавку к Мардохею
С табличкой скромной «Три Шиша».
«Бурум-бубум, траля-лала –
Внутри звонят колокола.

А минет день и ночь настанет,
И не видать вокруг ни зги, –
То, как свеча, горят в тумане
Мои прожжённые мозги.
«Бурум-бубум, траля-лала –
Звонят по ним колокола.

Цыган

Купите, купите: даром берите,
В сотый раз на дню,
В зубы не смотрите
Дарёному коню!
Подходи, девица,
Шёлкова косица!
Плюнул патер в пол –
Опустел костёл.
Берите даром!
В овине старом
Заблеял козёл.

Торговец дичью

Покупай голубей,
Подходите смелей.
Вяхири и утки,
Яйца в промежутке:
Крупные утиные,
Мельче – воробьиные,
Курьи десять за дробину,
Бекасьи – за половину.

Горожанин (пристаёт к торговке мёдом)

Торговка

Отойдите, пропустите!..

Исправник

Отойди!

Торговка

Подходите, мёд берите,
(Судьбу не корите)
С сотами и пчёлами, –

Будете весёлыми:
ДевИцы, как цесарки,
А молодцЫ – у знахарки!

Мальчик с кроликами

Кролики с севера,
Прижатые ушки.
Кушают клевера
С малую осьмушку –
И то за месяц,
А вот какое
Из них вам будет
Рагу-жаркое!
Берите, берите:
Из лесу только –
И как танцуют гавот и польку!

Продавец масок

Вот маски разные –
Жёлтые, красные,
Маскарадные, театральные,
Те у пояса – погребальные!

(Подскакивает шут, отирает платком
прорези у трагической маски).

Шут

Не плачь –
дам тебе калач!

(Публика смеётся)

В центре площади на подмостках начинается представление.
Появляется Амелия со служанкой.

Комедиант

Начинаем показ:
Для вас
Представляем трагедию,
Как есть, без прикрас.
Если вызовет слёзы –
Будем очень рады,
Если смех – и то нам награда:
Лучшая трагедия –
Трагикомедия…

(Амелия роняет платок. Августин подбирает)

Августин

Вы обронили.

Амелия

        Что?..

Августин

            Платочек.

Амелия

            Ах…

Августин (в сторону)

Доколь, певец, тебе ходить в шутах?
Пора, пора тебе остепениться,
И на прелестной девушке жениться.
(Амелии)
Как Вас зовут? иль дерзок мой вопрос?
Цветок небес, нежнейшая из роз!

Амелия

Конечно, я… но дерзки вы… немного.
Амелия. Угодно было Богу
Чтоб я, вкусив от чёрного труда*…

Августин

Всегда б была прекрасна и чиста…

Амелия

Меня смущаете вы, е-ей богу…
(подходящей с полной корзиной служанке)
Тересия, пора, дружок, в дорогу.

(Уходят, Августин смотрит в след)

Нищий

Подайте крейцер, сделайте добро!
Сторицей к вам вернётся серебро.

(Августин подаёт медную монету)

Шут

В придачу гульден, с дыркой две гинеи,
Чтоб от тычка не соскочили с шеи.

Комедиант

Окончено действие первое.
Отдохнём и начнём наверное
Скрашивать ваши будни
В три часа пополудни.
А пока перерыв на обед;
Актёров простыл и след:
В масках, шлемах и тогах
Пустились они в дорогу. –
Подмостки пусты, а кабак
Полон уже бродяг.
Народу, как сельди в бочке:
Поберегите почки!
Не расходись, народ!
Игра чередой пойдёт.


___________________________


*Амелия – работящая

Картина четвёртая

Таверна. За столом сидят Августин, поэт Эразм, бродяга.

Бродяга

А жить неплохо…

Поэт

            После кружки браги
Мякина – пряник и тюрьма – кабак…

Бродяга

Без браги тощ пустой живот бродяги,
А жизнь его, что ломаный пятак.

Августин

Пришла охота нам повеселиться!

Поэт

Раздуй меха, счастливчик Августин:
Напомни нам, что мы должны жениться
До геморроя, грыжи и седин.

Августин (играет на волынке и поёт)

Я встретил девушку,
Словно шёлк – пробор.
Взгляд, как свет звезды,
Голос – струн перебор.

Ах, много девушек, –
Нет другой такой!
Ночью я не сплю,
Потерял покой.

Эта пери славная
Сердце мне сожгла.
А при встрече глазоньки
От меня отвела.

Ах, много девушек, –
Нет другой такой!
Ночью я не сплю,
Потерял покой.

Лишь её на улице
Повстречаю вновь,
Вспыхнут мне две звёздочки –
Тоска и любовь.

Ах, много девушек, –
Нет другой такой!
Ночью я не сплю,
Потерял покой.

Теперь поэт! прочти нам что-нибудь.

Эразм

Сначала чокнемся, затем и в путь! (пьют)
Ну раз спешите, то без предисловий...

Августин

Заранее уверен в каждом слове…

Эразм (читает свои стихи)

Чтоб не сказать словами Алигьери,
Спешу залезть в особый лексикон,
И насладиться волей в полной мере –
Поэзией, где лишь один закон:
Люби! Простушку, даму или пери:
Не всё равно ли, если ты влюблён?

В виду иметь Хафизовы газели –
Не подражать придумкам Ширази, –
Вот мой девиз, а как бы вы хотели?
От всех великих, Господи, спаси!
Немало, друг, чужих мы песен спели:
Не больше звёзд ночных на небеси.

А всё своя рубаха ближе к телу:
Народная пословица гласит.
Любить себя – нешуточное дело! –
Как ближнего, Иисус Христос велит.
Путём своим к Нему идите смело –
Увечный – здравый, здравый – инвалид.

Бродяга (Эразму, хмельной)

Налей – и чокнемся и выпьем снова!

Хозяин (подходит)

Душа твоя к скитаниям готова…

Эразм

Оставь его! Пусть дремлет, Актеон!
Мы все пока бродяги, право слово;
Лишь раньше нас с дороги сбился он.

Картина пятая

Комната Августина, в окошко пробивается утренний свет. Музыкант сидит на диване, на полу – волынка, на стене мандолина.

Августин

Амелия, Амелия, Амели…
Одно воспоминанье, в самом деле,
Не уходя, стоит передо мной:
Давно, ещё ребёнком, в день святой
Христовой Пасхи, утром в Воскресенье,
Среди крестьянских танцев и веселья,
Тебя я, в белом платьице, в толпе
Увидел, было восемь лет тебе,
А может девять – куколкой домашней
Ты мне казалась… Ангелок бумажный
На ниточке порхающий – и тот
Едва ли меньше в жизни знал забот.
Беспечно мать ты за руку держала.
Вдруг, вся, как лист осины, задрожала,
Когда на паперть вышли из дверей
Отцы святые, чёрных туч мрачней:
В хитонах длинных, в трёх Марий одеты, –
Раскрыли гроб, и был он пуст – а где-то
Ударил гром, – ты вздрогнула опять –
И в свой платочек принялась рыдать,
И руку сжала матери сильнее…
В тот миг тебя мне не было роднее –
Загадочней не знал я ничего,
Мне брошенного, взгляда твоего.

(стук в дверь)

Кто там, входи! лавчонка не закрыта…

(входит Мардохей)

А, Мардохей, догадываюсь я,
С чем ты пришёл.

Мардохей

            О, я имею виды!
Чтоб я так жил: пуста мошна моя!

Августин

Но денег нет пока, пожди немного!

Мардохей

Я долго ждал, чтоб завтра не дожить!

Августин

Ещё дня три, не дольше, е-ей богу:
Отцов кафтан пришлось мне заложить…

Мардохей

Пошли покой душе его, Всевышний!
Его я знал… Но жду я месяц лишний.
Бумага есть и подпись, боже мой!..

Августин

Да ты грозить удумал мне тюрьмой!
Как смеешь ты? Пошёл за дверь, иуда!

Мардохей

Не торопись туда – спеши оттуда!
Один пример, чтоб жить мне без мошны:
Недавно мне случилось разоренье,
И в этом было Грубера вины
На сто гиней, но я имел терпенья.
Не дал бумаге я законный ход,
Имеет сердце Мардохей – и ждёт.

Августин (в сторону)

Как так? отец Амелии – должник?!

Мардохей

Ждёт Мардохей, эх, враг ему язык!

(Процентщик уходит. Августин остаётся сидеть в раздумье.
 Из окна доносится песня пьяненького калеки, завсегдатая
 уличного угла)

Был схож Сократ с пузатым фавном,
И в том он не был виноват,
Но прав зато, конечно, в главном
Философ-пьяница Сократ:
Траля-ля-ля, траля-ля-ля,
Хмельной мудрее во сто крат.

Хитрец афинский и бродяга
Жены боялся, как огня,
Зато в военных передрягах
Был твёрд, как медная броня.
Траля-ля-ля, траля-ля-ля,
Врага коварнее родня.

Был осуждён, но выпил яду
В тюрьме упрямец и гордец.
"Такой конец – сказал – отрада:
Сравнялись мудрый и глупец".
Траля-ля-ля, траля-ля-ля, –
"Ослу на темя – мой венец!"

Картина шестая

Ночная улица. Луна. Августин стоит под балконом Амелии.
Поют сверчки. Видно, как из окна соседнего дома показывается человек и что-то сбрасывает вниз.

Вор (тихо)

Держи… (на землю глухо падает мешок)

Второй

          Скорей, не то не ровен час
Проснётся он и обнаружит нас…

Вор (держась за подоконник, спрыгивает)

Второй

Скорей, скорей!

            Вор

                 Сам знаю я, пошёл!..

Второй (семенит вслед, прогибаясь под мешком)

Пошёл бы я, да твой мешок тяжёл…
Что ты камней туда нагрёб, растяпа?

Вор

Заткнись! За мной! Стучи копытом, Шляпа!

Исчезают за углом. Августин порывается идти за ними, но
в раскрытом окне появляется головка Амелии.
Девушка в ночном платье, с распущенными волосами. Щебечут цикады.

Амелия

Что мне споёшь, соловушка ночной?

Августин

Тебе спою… Что петь в железной клетке? –
О чём, скажи, Амелия, друг мой,
Без нежной и щебечущей соседки?

Амелия

Я здесь, я рядом – руку протяни!
Я чувствую руки твоей пожатье…

Августин

Ты чувствуешь, Амелия? – Взгляни:
Целую шёлк волос, шнурок на платье,
И долго-долго – влажных губ цветок,
И пальчик, и жемчужный ноготок!

Амелия

Ах, шум шагов, скрип двери, звуки речи…
Прощай, мой милый Августин!

(исчезает в окне)

Августин

                До встречи!..

(уходит в темноту. Звеня оружием, проходят дозорные)

Первый

Спокойно всё; все спят и видят сны,
Кто с вдовушкой, кто в бакалейной лавке (указывает  рукой в перчатке пониже окна Амелии)
А мы всю ночь шататься тут должны...

Второй

И то обидно: даже и козявки
На улице не встретишь до утра.
А поутру похмельная хандра... (достаёт флягу, протягивает её товарищу)
Не запятнай мундира капитана:
Пей, Пауль! всё не так уж плохо спьяна!

(уходят в темноту)

Картина седьмая

День. В окно льётся яркий солнечный свет,
Амелия сидит на стуле возле стола, положив голову на руку,
в задумчивости. Кормилица - напротив неё перелистывает библию,
рассматривая гравюры. Обе молчат. С улицы доносятся голоса.

«Ах ты наглец! Тебя я проучу!
Сейчас тебя я шпагой отхлещу
Спины пониже – будешь знать, химера,
Как лезть в ворота прежде офицера».

«Ей-богу, я… ай-ай!» – «Пошёл, пошёл!» –
«Кто сыт с утра, тот на руку тяжёл…»

(слышна скрипка)

Кормилица

Дитя моё, сегодня ты не в духе…
И на лицо бледна, нехороша…
Уж ты прости, Амелия, старухе,
А за тебя моя болит душа.
Не кушаешь, не спишь, а похудела! –
Вот платьишко, висит, как на шесте…
А женихов – немало…

Амелия

            Всё не те…

Кормилица

Каких же ты, цветочек мой, хотела?
(умолкают. С улицы слышны скрипка и голоса)

«Возьми, скрипач – и пей моё здоровье!"
"Благодарю ...»

(срывающиеся юношеские)

            «Ты мне заплатишь кровью!»
«Дыши ровней, вытаскивай клинки!».

(командный бас)

«А ну домой, по клеткам, петухи!»

Амелия

Сегодня в гости будет к нам толстяк,
Хозяин пивоварен двух известных.
Кормилица, вот будет интересно:
Как он протиснется в дверной косяк.
Старушка!

Кормилица
           
            Что?..

Амелия

            Ах, мне грешно и тошно…

Кормилица

Неужто всё поправить невозможно?

Амелия

Не знаю я…

Кормилица

            Дитя!

Амелия

                       На сто гиней
Вчера принёс бумагу Мардохей.
И стал шутя грозить отцу тюрьмою.
Отец – на дверь.

Кормилица

                    Ах, бедная моя!

Амелия

Да, я бедна, кормилица, и я
Должна бочонку с жиром стать женою.

Кормилица

Голубка, дитятко!..

(с уличной площади доносится шум балагана)

Иной толстушку ущипнёт –
И нате – сразу запоёт,
Другой от скромности долдонит
В дуду докучную, а тот –
Из лести бьёт ему в ладони.

Шумят подмостки и гудят,
Как галки зрители галдят,
На сцене движутся фигуры.
И чернолицее дитя
На горло давит не шутя
Своей подружке белокурой.

В шеломе блещущем на бис
Выходит Красс из-за кулис.
Спартак погиб, поднят на копья,
А голос плакальщиц прокис;
И пудра сыплется, как хлопья,
С истёкших краскою актрис.

Картина восьмая

Солнечный день, улица. Мардохей показывается в окошке лавочки.

Мардохей

Нельзя быть добрым! Беды от добра.
Пять фунтов я отвесил серебра
Картёжнику, кутиле Фабиану.
Процентишко так мал, что с ноготок,
А вот уж год, как он меня избёг –
Так я к нему, а он мне в морду спьяну…
Нельзя быть добрым, скажет вам любой.
Вчера зашёл я к Груберам домой,
И говорю по чести, боже мой,
Ждёт Мардохей уже девятый месяц!
За это время, чтоб мне так дожить,
Уже способна женщина родить;
Чтоб сто гиней отдать не надо песен.
А! на помине лёгок… (громко) Кто идёт!
(тихо)Ждёт Мардохей, зато процент растёт.

Грубер

К тебе я шёл, меняла и бездельник,
Просить отсрочки… Дочь я выдаю
За пивовара, скоро будут деньги.

Мардохей

Ой, я тогда уже тебе спою!
Ещё ты плохо знаешь Мардохея:
Он не лесов каких-нибудь злодей, –
На свете нет добрее иудея,
Чем всё раздавший бедным Мардохей!
Ну, по рукам, запишем месяц тоже,
Число и подпись – верные дела.
Эх, Мардохей даёт отсрочку, боже:
Добра не делай – не получишь зла!

(Лавочник молча уходит. Мардохей щёлкает на счётах, записывает)

Женщина, старше среднего, с пустой лампой в руке, кормит голубей.

Женщина

Гули, гули,
Где вы летали,
Зерно клевали,
Пшено выбирали?
Колосок в клювик брали,
В галифе расхаживали,
Пёрышки разглаживали,
Ворковали.

Гуль-гуль-гуль,
Кушайте!
Хороша мякина,
Мычит скотина –
Слушайте!

(бросает крошки. К прохожему:) 

Молодец,
Подай на ларец
Серебра и золота!
Всяк мудрец –
Дурак смолоду.
Чок-чок, дурачок.
Подай пятачок!

(Поднимает пустую лампу, как бы освещая ему лицо;
тот даёт медь)

Благодарю!

Эх, пой веселей,
Выставляй столы!
Не накормим вшей –
Будут крысы злы.
Кушайте, гости дорогие:
На рынке всё дорого!
Проходи, Чума!

 

Картина девятая

Пивная, в окошке розовеют вечерние облачка. Августин,  
Иоахим и Эразм сидят за столом. Перед ними кружки с пивом.
На блюде золотится копчёный лещ.

Августин.

Недавно ночью мне приснился сон.
Идём с отцом с каких-то похорон.
Кого мы только что похоронили –
Как ни стараюсь, вспомнить я не в силе.
И мне не странно, что отец – живой,
Идём и видим бочку над пивной.
Заходим внутрь, а жажда жабры сушит:
"Скорей, хозяин! жарит наши души
Похмелья адская сковорода!"
«О, пиво ледяное, господа!
Одну минуту…» – и на свет мгновенно
Явились кружки, истекая пеной.
Отец сидит, молчит, не ест, не пьёт.
А я губами к глине припадаю,
Но жижа тёплая мне в рот течёт,
Без вкуса, запаха, без цвета – и не знаю
Как оторвать мне кружку ото рта,
Она к губам присохла; немота.
Мычу, кричу, хозяина ругаю,
Зову на помощь – только звук глухой…
И, вдруг, как в склеп, впадаю в сон другой.
Темно; вокруг себя рукою шарю
Ищу волынку, не могу найти.
И жуткий запах гнили; вдруг в груди
Оторвалось – и колокол ударил
Вверху – и свет забрезжил в потолке.
И слышу голос милый вдалеке,
Хочу понять, но словно глушит Лета…
«Амелия», – зову, и нет ответа.
И лишь удар, как будто гроб с цепей
Упал, совсем неподалёку где-то.
И ночь – и нет Амелии моей.

Иоахим

А, ерунда! такие байки, вроде,
Привидеться могли к плохой погоде.
К дождю, а может быть, похмельный бред…
Я прав? Не прав? Что скажешь ты, поэт?

Эразм

Скажу: давно уж в горле пересохло.
Сны снами – жизнь совсем другая вещь:
Клянусь кобылой, чтоб она издохла,
Сельдь хороша, но лучше к пиву лещ!

(чистит рыбу. Августин дует в волынку, потом поёт)

Песня

Много я бродил по свету –
Не во сне – не наяву.
Лучше города, где лето
Круглый год – не назову.

В этом городе пристойном
Лип душистые цветы,
На высокой колокольне
Разнозвучные песты.

Там, где облако и птица
Совершает свой полёт,
Чародейная девица
В замке каменном живёт.

И выходит на закате,
Смотрит ласково со стен.
И от этого захватит
Дух беспечен и блажен.

     Картина десятая

Вечер. На колокольне собора играют колокола. Амелия одна
у окна в комнате, залитой красновато-золотым светом и теплом. Над

окном клетка с щеглом. Ветерок, прилетевший с городской окраины, доносит запах палёной щетины.

Амелия

Смирись душой, коль Господу угодно,
Запрись в темнице, брось ключи в Дунай.
Забудь, что ты в любви была свободна,
И тишину покорности узнай.
Прощай, луна, под сливой поцелуи!
Прощай, мой друг, Амелию прости!
Ах, соловей, не пой ночами всуе!
Ты, голубок, на волю не лети!

Отец (войдя)

Всесильный Бог, закончен сговор брачный.
Придёт к нам завтра Швайнер.

Амелия
            Да, отец.

Будь весела, дочурка…

Амелия

            Да отец.

Отец

Развеселись… Давид жених удачный
С лица воды не пить нам, наконец…

Амелия

            Да, отец.

Отец

Да что ты: «да» да «да» – как будто эхо?

Амелия

«Развеселись!» – развеселюсь: потеха,
Как будет Швайнер пролезать в косяк,
Как лопнет бочкой с солодом толстяк…
Нет, с детства знаю: смех – к слезам обычно.
Кормилица учила, не шутя:
«Смеяться по-пустому неприлично».

Поплачь-ка лучше, милое дитя!

Отец

Амелия моя, но что же делать?
В конце концов... могу я отказать!

Амелия

Ты можешь. Но мои отец и мать
Теперь в руках Амелии всецело.
Мой долг дочерний жертву принести.

Отец (целует её в висок)

Отца седины, девочка, прости!

(уходит, прижав к глазам платок. Амелия
 играет на мандолине и поёт)

Песня

Уезжает мой дружок;
Вьётся лентой путь далёк
Мимо замков, мимо речки.
Влажен шёлковый платок:
Красоты не долог срок;
Бьётся жалобно сердечко.

Уезжает милый мой –
Воротится ли домой?
Или в тёмные глазницы
Дунет летний ветерок?
Вьётся лентой путь далёк,
Замирают в небе птицы.
 

Картина одиннадцатая

Городская площадь. В центре на сколоченных подмостках идёт
представление. Актёр (Давид) рубит деревянным мечом
голову толстому актёру (Голиафу), облачённую в шлем.

Голиаф

Мне жаль, что я пришёл в твою страну
С мечом – теперь я чувствую вину.

Давид

Уж поздно! Здесь умрёт филистимлянин!

Голиаф

Но меч повинных не сечёт, не ранит!

Давид

Кто к нам пришёл с мечом – тот от него ж
Умрёт, на труп без головы похож!

(отсекает голову, отделяя от тела капустный кочан)

Голиаф

Ах!

Давид

      Будешь знать, захватчик и злодей,
Как обижать порядочных людей!

(поднимает над толпой «за волосы» капусту. В толпе смех)

Монах

Отправил в мир монаха настоятель –
Медь, серебро (а буде – золотой)
Сбирать по белу свету Христа ради,
Благословив Распятьем и Пьетой.
И вот забрёл на рыночную площадь,
Гол, как сокол, с утра не сыт-не пьян,
И в печень поражён, святые мощи! –
Где храм стоял – там пляшет балаган!

(танцует; на поясной верёвке бряцает медный туес с деньгами)

Полоумная (в детском чепце на макушке, с котёнком)

Проходи, монах, или ты оглох?
Мышеловку ставь на крысиных блох!
НА котёнка!
Не хочешь за так –
Давай пятак!
Проходи, Чума!

Комик

Довольны все – истории конец.
Лишь Голиаф в крови лежит, мертвец!

Шут (собирает платком клюквенный сок)

Хорош от простуды, да дорогой!
(чихает; выжимает платок в банку)
Помогает от вшей на часок-другой.

Лейтенант (нищему)

Проходи, не задерживайся.

Нищий

Иду, иду!
Замёрзну в раю –
Отогреюсь в аду.

(Полоумная заворачивает котёнка в тряпьё, тот кричит
и вырывается)

Лови, держи!
Скачут крысы,
Верхом – вши.
Заходи справа!

Через площадь (по направлению к городским воротам) проезжает императорская карета, запряжённая множеством лошадей, цугом. В окошке виден густой каштановый парик и женская головка в чёрной накидке.

(Голоса в толпе)

Леопольд!

Император…

С императрицей.

        Лейтенант

Рас-с-ступись!

        Полоумная

Скатертью дорога!

        Лейтенант

Постор-р-онись!

        Полоумная

Император с женой –
За городской стеной.
Котёнок убежал (плачет)

        Астроном (ученику)

Так вот, Нико, уже неделю
В созвездье Лиры, в самом деле,
Комета яркая видна.
Я не астролог, но она,
Меня волнует почему-то,
Тревожно как-то мне, как будто
Грозит бедою нам звезда…

        Ученик

Учитель, в чём же тут беда? –
Минует Землю глыба льда…

        Астроном

Тоска сердечная – вот чудо!

(Через площадь идут Эразм с Иоахимом)

        Эразм

Ну что, закончил ты портрет?

        Иоахим

Представь себе, почти что… нет.
То есть, почти что да, но что-то
Меня заботит, друг-поэт,
Когда гляжу я на портрет,
Меня какая-то забота…

        Эразм

            Что-что?

        Иоахим

           Во взгляде женских глаз…
Не то, не так… на этот раз
Мне кисть как будто изменяет,
Малюет по холсту сама;
И, слой за слоем, проступает
Не та, возьми её чума!

        Эразм

Уж эти женщины! Не чудо,
Что на картине не она:
Та в это время у окна
Стоит – о, женские причуды! –
Мечтанием увлечена.
А может, шёлковой шнуровкой,
А может юношей-слугой,
Или подарок дорогой
Сейчас в ушко вдевает ловко.

        Иоахим

Нет, тут-брат, странные дела…

        Эразм

Ну да – налево кисть пошла.

        (читает)

Почто не слушается кисть
С утра Иоахима?
За трезвость, патер, помолись –
Студент, спешащий мимо.

И ты, красавица, нежна,
С жемчужиною в ушке.
И ты, столь верная жена,
Привстав с чужой подушки!

Иоахим, приди во храм
И закажи молебен.
Потом мы выпьем по сто грамм:
Душе покой потребен.

Тогда мила нам даль и высь,
И запахи, и звуки:
Как странно, что с утра тряслись
У Иоахима руки!

             (проходят)

        Картина двенадцатая

Ночь. Полнолуние. Городская окраина.

Амелия

Печальна ночь, печальное известье…
Луна в ветвях младенчески кругла.
Свиданья миг на нашем милом месте,
Здесь целый век тебя я прождала…
Вот слива тут, вон яблоня, там липка.
Зачем со мной приветливы они?
Луна вверху, внизу Дуная зыбка,
На зубьях стен – тревожные огни.
Всё спит кругом, легко сквозь сон вздыхая –
Поля, холмы, лишь у стенных ворот
Оружьем звякнет стража городская,
И вдоль стены, отбросив тень, пойдёт.
На небе свет; пред полною луною
Поблекли звёзды, как печаль моя…
Моя любовь сильней с моей виною...
Шаги!.. Кто там?

Августин

            ......
Амелия

........

      Августин

........

Амелия
.....................

Августин

......................

Амелия

..................

(Луну наполовину скрывает облако.
На берегу, в темноте, пошатываясь, появляются два силуэта)

Первый стражник

Снимая шлем, не вычерпай Дунай! –
Умойся, Лукас! Будет, так и знай
Нам на орехи: вспомним капитана!

Второй стражник

А ты покуда флягу вынимай:
Далёк рассвет: ещё трезветь нам рано.

(поёт)

В детстве я играл в бутылку,
На полу её вертел.
А подрос – характер пылкий
Мой к спиртному охладел.

Тра-ля, траля-ля-ля,
Траля-ля-ля – бум.

Капитан меня похвалит,
Скажет: Лукас, бог с тобой!
На единственной медали –
Кружка с пенною водой.

Тра-ля, тра-ля-ля-ля,
Траля-ля-ля – бум.

Не люблю вино и пиво
Пить по праздникам большим,
Но зато по будням криво
Я хожу по мостовым.

Тра-ля, траля-ля-ля,
Траля-ля-ля – бум.

(исчезают в темноте)

Конец первого действия

Владимир Мялин, 2022

Сертификат Поэзия.ру: серия 1319 № 167881 от 01.06.2022

2 | 2 | 599 | 22.12.2024. 04:36:24

Произведение оценили (+): ["Екатерина Камаева", "Сергей Ткаченко (Amis)"]

Произведение оценили (-): ["Алексей Борычев"]