Ката Поллит Альцест и др.

Ката Поллитт Альцест

Когда, измучась, воротилась вспять,
худая - силы погорели все дотла -
так слуги, чаю дав, её послали спать:
"Усни !" - и не спросили, где была.
Так где ж ? - То на крушение похоже:
к избраннику явилась как невеста,
а тот, страшась, опешивши до дрожи,
застрял в пути до ложа - и ни с места. -
К чему упрёки за непонятую страсть,
за вдруг загашенное искреннее пламя,
что охватило всё девичье существо ?
Но юной грации не следует пропасть.
Год минул, видела себя в зеркальной раме:
одно своё лицо, и лишних - никого !

Katha Pollitt Alcestis

When she came back thing went on much as before.
The servants immediately said she'd grown too thin,
brewed tea and put her to bed and closed the door -
"Sleep now !" Nobody asked her where she'd been.
Where had she been ? What had that long fall meant
from which she'd startled, stunned ? Love was a dream.
But when she saw him puzzled, hesitant
approach her bed, what use was it to tell him
he had not moved her but her own sheer longing
to break, break open, flame with love's own flame ?
She never spoke. She lived on, a spent thing.
for year. And no one saw, such was her grace,
how when she walked no shadow stalked the room
and in the mirror no face met her face.

Примечание.
Имя героя этого сонета поидимому заимствовано из комедии Мольера "Мизантроп".
В характере грибоедовского Чацкого тоже находят черты близкие этому французскому
персонажу. Однако возможно и другое объяснение имени Alcestis. В древнегреческой
мифологии это имя жены царя Адмета (Алкестис, Алкестида). Когда Адмет был при смерти, Алкестис вызвалась уйти в подземное царство вместо мужа. Впрочем не погибла: не то была отпущена оттуда Персефоной, не то выведена Гераклом. Ей была
посвящена пьеса Эврипида, оперная музыка Глюка и Генделя, оперное либретто Сумарокова, стихи Райнера Мария Рильке и не только.

Ката Поллитт Баклажан

Сигнал, что суда подают в тумане, -
таким представляется нам баклажан
на крашеной жёлтой кухне.
Он - будто задумчивый бас,
напыщенный оперный стон
невезучего принца,
который в унынье теряет престиж
перед крестьянкой толпой,
не то это гибнет Борис,
возглашая: "Я всё ещё Царь !"

Katha Pollitt Eggplant

Like dark foghorn in the yellow kitchen
we imagine the eggplant's
melancholy bass
proclaming its pompous, operatic sorrows
a prince down on his luck
preserving among peasants
an air of dignified, impenetrable gloom
or Boris dying,
booming, I still am Tsar.

Kaта Поллитт Amor Fati
(Пристрастный поиск судьбы).

Куда бы я ни посмотрела, я вижу там свою судьбу,
в метро, среди камней.
На остановках, где толпятся люди под дождём.
В моём бокале, в облаках.

В прогулках - это лист платана.
В конторе - непригодный карандаш.
Судьба упорно смотрит на меня в витрине
стклянными глазами попугая.

Судьба - случайный текст и гривенник в горсти,
и даже выбор улицы, с утра в обычной спешке.
Судьба - пальто среди других пальто.
Судьба - тот поезд, что не будет долго ждать.

Судьба - блокнот, где распланированы встречи.
Вот позову тебя - ты обернёшься, а, может быть,
исчезнешь за углом, оставив только запах оранжада,
да табака, да сумерек, да снега.

Katha Pollitt Amor Fati

Everywhere I look I see my fate.
In the subway. In a stone.
On the curb where people wait for the bus in the rain.
In a cloud. In a glass of wine.

When I go for a walk in the park it's a sycamore leaf.
At the office, a dull pencil.
In the window of Woolworth's my fate looks back at me
through the shrewd eyes of a dusty parakeet.

Scrap of newspaper, dime in a handful of change,
down what busy street do you hurry this morning,
an overcoat among overcoats,

with a train to catch, a datebook full of appointments?
If I called you by my name would you turn around
or vanish round the corner,
leaving a faint odor of orange-flower water,
tobacco, twilight, snow?