придя в себя на розе люксембург

дом пять, квартира восемь, в полусне

он понял вдруг, когда взглянул вокруг

что не осталось истины в вине

до капли выпитом, но так нельзя, нельзя

донельзя допиваться, все друзья

уже спились, кирюха титтенберг

серёга ибатуллин и сержант

с кудряшкой, все исчезли, он избег

исчезновения, как арестант

в темнице времени, где прорва лет

взглянуть бы в зеркало, пропала вдруг

и зеркала, наверно, тоже нет

на бывшей этой розе люксембург

теперь, возможно, банковский проезд

или крестовоздвиженский тупик

у них охота к перемене мест

пройдёт с переназванием улик

он тоже, в чём, не знает, виноват

темно в душе, и в памяти провал

как будто кто-то перепрятал клад

который, вероятно, своровал

у самого себя, он всё забыл

зачем, куда, и этот ключ в руке

и это на щербатом потолке

загадочными буквами: здесь был