Такая стужа, что не высунешь
из дома носа. Вьюги вой.
Хоть, как Иов, кричи Всевышнему,
он не услышит голос твой.
В немом отчаянье заломлены,
как руки, ветви елей тут,
и белыми каменоломнями
сугробы вечные растут.
Иссякла жизнь, погас фитиль её
на обезлюдевшей земле.
Ветров суровые флотилии
по нескончаемой зиме
своё скитанье кругосветное
всё длят, одна другой вослед.
Где голос твой негромкий? Нет его.
А значит, и тебя здесь нет.
И океан томится узником
под мрачным льдом, и сам он лёд.
Постчеловеческая музыка
над миром замершим плывет.

Так человек, глядящий пристально
во тьму в себе, в кромешный дым
того, что принимал за истину,
перестает вдруг быть живым.
И что тогда – конец истории?
Смиритель-вьюга, вой и вей.
Стоит зима, sic transit gloria,
всех одиночеств мавзолей.
Но в том, быть может, и спасение,
что ты, всего себя избыв,
так обретаешь воскресение,
так снова чувствуешь, что жив.
Ты воскресаешь в воскресающей
природе. Шепчешь: - Исполать!
Она опомнится, весна, ещё,
являя боль и благодать.
Нет, не спешите, вьюги, с тризнами,
уймите вой, летите вспять.
Жизнь новой музыкой пронизана,
и ты готов её принять.