Как жизнь из пыльного архива,
меня не выручат слова.
Я знаю, мудрость молчалива
и равнодушием жива.

Зачем всё так же, как в начале,
меня тревожит этот свет,
и так не близок путь к молчанью,
что мне земных не хватит лет.

И не успеть родимым лицам
пропасть за гранью грешных снов,
и можно всё ещё виниться
пред теми, кто прощать готов.

И легче мне под небесами
нести безвестности позор.
СкучнО мне жизнеописанье,
но сладок тихий разговор –

простой, где тема измельчала
до полуслова, до кивка,
до рук касания… Их мало,
с кем одного мы языка.

А ты одна. Твои объятья
поют в ответ словам моим,
и этот свет не столь понятен,
сколь дрожью плоти ощутим.