Я проходил свидетелем по делу

о времени, потраченном на вздор.

И сам себя казнил, что не был смелым,

безвольно наблюдая свой позор.

 

С покорно-безучастным любопытством

я шёл в толпе похожих на меня

по полю жизни, где иезуитство

царапалось о ноги, как стерня.

 

С предательством, нелепостью ошибок

случалось жить и сталкиваться в лоб.

Путь из прямого становился гибок,

и не гнушался мысленных трущоб.

 

Я проходил свидетелем по делу

растраченных иллюзий. И теперь

смотрю, как кто-то юный, неумело

всё ломится в распахнутую дверь.

 

Когда меня допрашивали ночи

до предрассветных муторных часов,

я был парализован – обесточен –

не в силах подобрать резонных слов.

 

Ну а случись, что был бы счёт предъявлен

и мне, – я не бежал бы от судьбы.

Стране не занимать примеров травли

с прощеньем и цветами на гробы.

 

Я был отпущен совестью под роспись,

к безвременью во времени привык,

найдя в краю чужом печали хоспис,

хранящий оправдания улик.