В субботу к обеду дымить начинала,

И запах стоял удивительно едкий.

Снимались с соседских окон одеяла:

Мешают сверхважной разведке.

А дед всё подбрасывал – мокрый и чёрный,

И шли на соседку пахучие волны.

 

А в пять выдавали платки и халаты.

Был веник замочен, тазы в ожиданье,

И узкой тропинкой вдоль грядки томатов

Мы радостно топали к бане.

Раздевшись в два счёта - команда голышек -

Входили и сразу садились пониже.

 

И тут начиналось, вода набиралась,

И бабушка нас загоняла на полку.

До смерти, казалось, осталась лишь малость,

И веник гулял по попам.

И листьями пятки до одури тёрла,

Чтоб были здоровыми уши и горло.

 

Намоет внучков, как посуду на Пасху,

Окатит нас трижды холодной из крана,

И веником новым - берёзовой связкой -

С улыбкой отправит в нирвану.

А если в ногах пропадала вдруг сила,

В предбанник она подышать выходила.

 

Как мы выползали! Кроты из подполья!

Гудел самовар под лозой виноградной.

И пили, и пели, и наше застолье

Соседке казалось занятным.

И звёзды в домашнем своём кинозале,

Удобно рассевшись, привычно кивали.

 

А что долговечно и что неизменно?

Что память упрятала в тощем кармане?

Вот крутится шарик в забытой вселенной,

На шарике старая баня.

Березовый лист на торчащих лопатках

И небо в окне, приоткрытом украдкой.

03.2021