09.02.2021 журнал «Просодия»
Вячеслав Куприянов: итоги борьбы за верлибр
Книга «Противоречия: Опыты соединения слов посредством смысла» вышла к
80-летнему юбилею поэта, и этим как будто задаётся траектория её
восприятия как некоего промежуточного итога. Итога борьбы за место
верлибра в русской поэзии.
Белаш Катерина
Куприянов В.Г. Противоречия: Опыты соединения слов посредством смысла. – М.: Б.С.Г.-Пресс, 2019. – 560 с.
В наше время, когда толстые тома стихов ныне живущих поэтов – скорее
исключение, чем правило, пятисотстраничный сборник Вячеслава Куприянова –
радостное и значительное событие, как бы сообщающее, что победители в
борьбе за верлибр всё же существуют.
Хотя, следуя теории стиха Вячеслава Куприянова и его друга, поэта
Владимира Бурича, уместнее говорить не о верлибре, а о свободном стихе:
оба настаивали именно на этом термине. Несмотря на то, что поэзия
Куприянова представлена не только свободным стихом, в «Противоречиях»
собраны исключительно верлибры. Пытаясь обобщить теоретическое и
стихотворное наследие поэта в области этого жанра, понимаешь, что
Куприянов – настоящий воин верлибра. В рецензии на сборник Юрий Орлицкий
очень точно подмечает, что за «технику свободного стиха» «поэт борется
всю свою жизнь – и стихами, и статьями, и устными выступлениями»1.
Смысл как связующее звено верлибра
Сейчас верлибр постепенно преодолевает свое маргинальное (с точки зрения
автора и читателя) положение, поэтому трудно согласиться с мыслью
Артёма Скворцова, автора предисловия к «Противоречиям», о том, что «если
современная русская поэзия – остров в океане масс-культа, то верлибр –
почти резервация на таком острове» (с. 6). И всё-таки, даже на уровне
подсознания, какого-то смутного, не обоснованного доводами чувства,
видится разница между верлибрами Куприянова и, условно говоря, молодых
авторов. И здесь надо обратиться ко второй части названия книги: «опыты
соединения слов посредством смысла» — отсылка к книге стихов Константина
Вагинова. С поправкой на жанр «ритм» заменён на «смысл» – главное
связующее звено этого «зыбкого», как принято считать, жанра. В одной из
заметок о свободном стихе Куприянов пишет об этом аспекте следующее: «…в
идеале каждое слово является носителем логического (смыслового)
ударения. Уплотнение смыслового ударения влечет за собой особое
отношение к выбору слов, к их распределению друг относительно друга, к
большей связи логического (понятийного) в языке с образным»2.
Наверное, именно в таком вдумчивом и в каком-то смысле бережном
отношении кроется отличие куприяновских верлибров от других современных
представителей этого жанра. Думается, что после знакомства со сборником
может утихнуть читательский скепсис, то и дело вспыхивающий, когда речь
заходит о верлибре: свободные стихи Куприянова меньше всего похожи на
«прозу, записанную в столбик».
И всё-таки хочется взглянуть на эту книгу немного наивно, поговорить о
ней вне контекста вечных споров о верлибре и без ссылок на научные
труды. А в крайнем случае обращаться к статьям самого поэта, много лет
исследующего этот жанр и считающего, что «сегодня верлибр получил
законные права» и «необходимость в оправданиях "третьего пути" <…>
отпала» (с. 12).
Свобода свободного стиха
Книгу составляют 18 стихотворных циклов. И в каждом проявляется та самая
свобода свободного стиха – в том числе свобода интерпретации этого
жанра. «Противоречия» открываются афористичными миниатюрами цикла «На
языке всех»:
на языке волков
мы
люди
друг другу (с. 19)
Стихотворения «Поэтических клипов», пронизанные фирменной куприяновской
иронией – как справедливо замечает в предисловии Артем Скворцов, «без
чувства юмора обращаться к верлибру нельзя» (с. 7) – действительно
похожи на некие сценарии, в которые мастерски вплетены десятки
реминисценций:
Поэтический видеоклип 1
Ветер ветер белый снег
блок слушает музыку революции
в жёлтой кофте красный как марсельеза
из сугроба появляется красивый
стодвадцатидвухлетний маяковский
навстречу небо
снимает перед ним шляпу
из глубины веков
выходит пьяный барков
снимает старинные штаны
делает в шляпу
барков с маяковским
стоят почти что рядом
блок поет голосом
сшитым из бархата штанов маяковского
мировой пожар раздуем
маяковский и барков без штанов
сжигают библиотеку блока
блок поёт
на ногах не стоит человек
барков поёт
дело в шляпе (с. 71 – 72)
Ещё одна форма свободы, которая предоставляется поэтом в
«Противоречиях», – свобода взаимодействия читателя со стихом. Часто
лирический субъект Куприянова как будто самоустраняется, предлагая
читателю «общаться» со стихом напрямую, без «посредников». Особенно ярко
это проявляется в цикле «Стихии стиха» и, в частности, в одноимённом
стихотворении, похожем на некий «смотр»:
Свободные стихи
Приносит ветер
Это может быть морской бриз
Утром приносит – вечером уносит
Тёмные стихи
незримы на фоне ночи
но лучше читаются со звёзд
они исчезают с рассветом
Новые стихи
не все по вкусу
или не по зубам
иногда смущают размеры
иногда стихи просто
показывают вам язык (с. 89)
Кажется, что судьба стихов трагична: они «высыхают», «исчезают». Однако
все эти действия, на грамматическом уровне приписываемые стихам, на деле
относятся, скорее, к читателям: именно в их сознании они «не оставляют
следов». Иными словами, сами стихи говорят об особенностях читательского
восприятия. В финале же меняются субъектно-объектные отношения: стихи
«показывают язык» читателям (а иногда и самому поэту). Причём не
какой-то конкретный «вид» стихов, а стихи в целом. Они подшучивают над
читателем, играют с ним. И ирония в том, что в итоге последнее слово,
как ни крути, всё же оказывается за стихами.
Мастерство интеллектуального переживания
И, наконец, поэт предоставляет свободу самому себе, в самом начале
предупреждая об этом читателя: «…вся моя личная поэтическая практика
показывает, что я сам не всегда слепо следую своим же принципам. И в
этом нет противоречия» (с. 12).
В одной из статей Куприянов, противопоставляя свободный и
силлабо-тонический стих, замечает, что от последнего читатели обычно
«ожидают такого же лиризма, как и от распевного мерного стихотворения с
образом лицедействующего автора, ищущего со-страдания, со-чувствия,
со-настроения прежде всего»3. Верлибры Куприянова иногда действительно
кажутся несколько «отстранёнными»: на первый взгляд, аналитичность
превалирует над чувством. Однако стоит обратиться, например, к циклу
«Время любить», в котором «рациональная эмоция, близкая по ощущению к
эвристическому переживанию»4 всё-таки оттеснена эмоцией лирической.
Предложение
Моей жене Наташе Румарчук
Это предложение
хороший предлог
чтобы сделать тебе предложение
Я подлежащее
люблю сказуемое
тебя дополнение
самое прямое
Ты местоимение
где имеет место моя любовь
ты часть моей взволнованной речи
единственное число
на котором сошёлся свет
Ты
моё второе лицо
посмотри же на меня с любовью
без тебя
на мне просто лица нет (с. 124 – 125)
За игрой с грамматическими категориями («ты / моё второе лицо»), частями
речи («это предложение / хороший предлог…») и фразеологией («без тебя
на мне просто лица нет») кроется глубокая интимность. На это
опосредованно намекает и посвящение — редкость для этого сборника.
Кто-то может усмотреть в такой игре лишь упражнение в остроумии, но в
лирике Куприянова не действует принцип «приём ради приёма»; приём – это
всегда выход на более высокий уровень. В «Предложении» признание в любви
остраняется за счёт языковой игры и благодаря этому очищается от шелухи
банальностей, становится предельно искренним.
И всё-таки вернемся к «эвристическому переживанию» и аналитичности.
Верлибр часто отталкивает необходимостью медитативного чтения. Речь,
естественно, не идёт о том, что вдумчиво читать следует лишь свободные
стихи. Однако верлибр всё же требует «переживания открытия, решения
умственной задачи»5. В этом смысле стихотворения Куприянова –
приглашение к такого рода переживанию.
Открытия
Ночь снимает с земли
зыбкую кожуру
света
День разбивает
тонкую скорлупу
тьмы
Кто улучает эти минуты
чтобы увидеть
землю без оболочки
незащищённое небо?
Так прорастают
запавшие в чуткую душу
зёрна мгновенных прозрений
о прожитом дне
о пережитой ночи (с. 176)
Это стихотворение вошло в цикл «Времена чувств», и эти чувства – не
эмоционального, экспрессивного характера. Они обращены не вовне, а
вглубь сознания и ощущений лирического субъекта. Вообще в этом плане
куприяновские стихи достаточно ультимативны: дело не в том, что беглое
прочтение здесь невозможно (эта мысль – из разряда общих мест), а в том,
что оно совершенно бесполезно. И диалог с поэзией Куприянова возможен
лишь в том случае, если читатель всё-таки решится на расширение
диапазона своих эмоций – до уровня открытия, удивления, достигнутого
путём всматривания – и в субъекта, и в самого себя, и в мир вокруг. И
тогда, возможно, прорастут «запавшие в чуткую душу / зерна мгновенных
прозрений». Многие критики отмечали интеллектуализм куприяновской лирики
– и это бесспорно; однако он – не столько в многочисленных аллюзиях и
отсылках, сколько в том, что называется интеллектуальным переживанием.
Которое не отменяет переживания эмоционального (эмоция вовне). «И в этом
нет противоречия» (с. 12).
В одном из интервью Вячеслав Куприянов рассказал о том, что
поэтов-верлибристов в 1960-е – 1970-е годы называли «эстетическими
диссидентами». В XXI веке никому уже не придёт в голову воспринимать
поэтов, работающих в этом жанре, как диссидентов. И думается, что в этом
есть немалая заслуга Куприянова, ведшего долгую борьбу за свободный
стих – и теоретическую, и, конечно же, эстетическую. Книга
«Противоречия» – яркое свидетельство того, что сражение выиграно.
1 Орлицкий Ю.Б. Книжная полка Юрия Орлицкого // Новый мир. 2020. №5. С. 214 – 215.
2 Куприянов В.Г. Заметки о свободном стихе. URL:
http://stihi.ru/2014/01/24/7015
3 Куприянов В.Г. К вопросу о русском верлибре – 3. URL:
http://stihi.ru/2004/01/03-881
4 Там же.
5 Там же
