ОБСУЖДЕНИЕ СТИХОТВОРЕНИЙ КОРОВИНА А.Ю. на СЕМИНАРЕ ПОЭЗИИ Ю.П.КУЗНЕЦОВА

Действующие лица:

Кузнецов Юрий Поликарпович – поэт, член Союза писателей России, заведующий отделом поэзии журнала «Наш современник», ведущий творческих семинаров Литературного института им. А.М. Горького и Высших литературных курсов (ВЛК), Москва.
Лешаков Сергей – поэт, магистр искусств, член Союза писателей России, г. Рудный, Казахстан.
Сындуев Есугей – поэт, член Союза писателей России, Улан-Удэ, Бурятия.
Куралова Светлана – поэт, критик, член Союза писателей России, Кемерово.
Варламов Игорь – поэт, член Союза российских писателей, Магнитогорск.
Гуров Алексей – поэт, член Союза писателей России, Москва.
Дегтярёв Пётр – поэт, член Союза писателей России, Москва.

Кузнецов: Сегодня у нас обсуждение Коровина Андрея. Начинайте…
Коровин: Подборка, которую я представил, можно назвать «Стихи странствий». Поскольку не всем удалось ознакомиться с ней, я прочитаю несколько стихотворений из подборки.
Кузнецов: А почему не все ознакомились?
Коровин: Кто-то кому-то не передал, в общем – как всегда… (читает стихи «Прогулки с ангелом» и «Порт Вино»).
Кузнецов: Ну достаточно, вы себя сами разоблачили. Кто начнет? (небольшая заминка. Выходит Лешаков).
Лешаков: Андрей Коровин – поэт с легким пером, он как бы скользит (листает подборку)… Детали в его стихах как бы нереальны, декоративны…И в то же время образы у него – первичны…
Кузнецов (перебивает): Вы же сами сказали – декоративны, а точнее – вторичны…Это для своей жены он первичен!
Лешаков: Ну, я и говорю: Андрей – поэт с легким пером (листает подборку)…У него прослеживается двойственность смыслов…
Кузнецов: То есть - воображение…
Лешаков: Да, но ему, мне кажется, не хватает саморедактора, ему нужно попробовать посмотреть на свои стихи глазами читателя…
Кузнецов: Вот этого как раз и не надо делать! Исходя из практики, могу сказать, что если человек начинает заниматься саморедактированием, он кончается как поэт. А смотреть на свои стихи глазами читателя еще ни у кого не получалось…
Лешаков: Ну, я и говорю: у Андрея – легкое перо… Его стихи читать интересно, в них присутствует параллельный мир, живые непридуманные вещи…Только вот с ангелами нужно как-то тактичнее… В стихотворении «Прогулки с ангелом» он «то притворится Лидией, То мучает меня Мариной…» То есть под ангелом подразумевается женщина…
Кузнецов: И что это вообще за ангел? – он курит, пьет… Это не ангел, а демон какой-то… вы уж определитесь!
Коровин: В христианской теологии ангелы стоят ниже людей…
Кузнецов: Но ангелов нужно уважать! А вот «свернувшись, спит в моей ладошке» – это хорошо! Это – о воображении. Это еще увидеть надо!
Лешаков: А в стихотворении «Мой ангел» под ангелом подразумевается женщина, это сразу понятно…
Сындуев: И почему там ночь кипятит остывший чай? Как можно кипятить остывший чай?
Кузнецов: Ну да, кипятить можно вчерашний чай…
Лешаков: А вот в «Порт Вино» такая снизка образов… «В нем было море моря и вина…»
Кто-то (Сындуев): Почему «море моря»? Лучше - «много моря».
Кто-то (Гуров, Дегтярев): Если «много», получится банальщина…
Лешаков: «И женщина красивая одна, и много женщин – без определенья…» Как-то нехорошо…
Куралова: А мне наоборот – понравилось: «И много женщин – без определенья…»
Лешаков: «Там тужился вечнозеленый тис…» Игра слов хорошая… Андрей как бы сам себя гипнотизирует…
Кузнецов: Вот тут как раз некоторые издержки воображения…Чувства меры ему не хватает… Ну, хорошо. Но как это тис тужится?
Коровин: Тис – дерево, растущее несколько веков, устремленное вверх, он растет, будто тужится…
Кузнецов: Был я в Крыму раза четыре, видел этот тис…
Лешаков: В «Зиме в Венеции» строчка «Всегдашних лиц с японских островов…» непонятна…
Коровин: Во многих городах мира можно встретить группы японских туристов…
Кузнецов: Но они неодушевленные, эти японцы…Вот, это ваша легковесность…
Лешаков: Ну вот, это в общих чертах…
Кузнецов: Ну хорошо. Лешаков, вы были в Крыму?
Лешаков: Нет.
Кузнецов: А кто был? Создается у вас по стихам Коровина представление о Крыме? Ну, кто?
Витаков: Вон, Игорь Варламов…
Кузнецов: Ну вот давайте, Варламов…
Варламов: Дело тут не в Крыме вообще. Когда обсуждали стихи Максима Мусалипова, Сергей Лешаков произнес термин «поэтическое детство». Вот у Андрея, мне кажется, тоже поэтическое детство, отроческие рефлексии. Недостаток переживаний Андрей компенсирует воображением…
Кузнецов: То есть – книжное воображение…
Варламов: Современная поэзия – не описательство. Мы все, как мне кажется, не принадлежим к натуральной школе. Поэтический язык и мир Андрея слегка, мягко говоря, не дотягивает… Тут говорили про легкость, это скорее легковесность… Это болезнь роста… Я хочу пожелать Андрею расправиться…Ряд образов у него – вторичен, вот, например, образ странника…Чувствуется какая-то неуверенность…Ему нужно вырасти, слезть с деревянной лошадки и пойти своей твердой поэтической походкой…
Кузнецов: Ну а Крым вы чувствуете в его стихах?
Варламов: Да не интересует меня здесь Крым! Вот «Венеция…» - из бумаги вырезана…
(Встает Гуров, его Кузнецов не замечает, он садится).
Кузнецов: Ну, хорошо…Вы хотели что-то сказать (Гурову. Гуров не слышит).
Витаков: Леха, Гуров!
Гуров (встает): Я думал еще кто-то… Есть банальная мысль о делении поэтов на художников и философов. Вот Андрей – художник. Когда читаешь его стихи, не надо каких-то глубоких копаний. Я отдыхаю на его стихах. Можно, конечно, критиковать форму, ритмику, но не чувства, вложенные в стихи. Вот собственно все… (садится).
Кузнецов: Скажите, вы пили вчера?
Гуров: Что вы имеете в виду?
Кузнецов: Ну скажите честно: пили?
Гуров: Ну да…
Кузнецов: Ну я же чувствую родственную душу! А мне сказали, что нельзя пить при полной луне…Я вот тоже вчера напился…Ну ладно…
Дегтярев (нетвердой походкой выходит на авансцену): Вот и третья родственная душа…
(Гуров роняет голову на грудь и засыпает, изредка сладко похрапывая)
Дегтярев (переходя к делу): Стихи Андрея приятно читать… у него хорошо связано слово со словом…большой словарный запас…(следует бессвязная тирада…) Вот из «Зимнего сна о Коктебеле» можно вычеркнуть некоторые строфы и получится хорошее стихотворение. Не нужно писать о том, что слишком известно и ясно… тут нет неузнанности и непредсказуемости…я прочитаю, что получится, если выкинуть лишнее… (читает)

А у нас в Коктебеле - снег.
Карадаг уплывает в море.
И, уставшие больше всех,
Даже рыбы со мною в ссоре.

В Коктебеле моем - зима.
Море кажется белым полем.
И как скалы стоят дома,
Где сидим мы вдвоем с де Голлем.

Шарль нальет мне вина в бокал,
И глоток этот будет вечен.
А разгадывать ваш оскал -
Только портить прекрасный вечер.

В Коктебеле у нас - зима.
Снега выпало - словно летом...
Коктебель - это лишь тюрьма,
Здесь опасно не быть поэтом.

Кузнецов: Ну, кто еще?
Куралова: Можно я? У настоящих поэтов есть одно ценное качество – уверенность в том, что то, что ты делаешь – настоящая поэзия. Конечно, с одной уверенностью сложно достигнуть вершин, одной уверенности мало…Что и как сказать – провалы есть. Сложно создать новый Крым, не коснувшись уже существующего. Крымская почва согрета
литературой…Порывистость, отсутствие чувства меры диктуют ту легкость, о которой говорили…Конечно же, совершенно меня не тронуло «Куликово поле», там нет мощного поэтического ядра. Андрей говорит о том, что он видит в лицо, ему это понятно, но мы-то видим это со спины, и нам уже непонятно…А на «Странника по вселенным» я написала пародию. Пародия называется «Мотивы» (читает).

Стал Казанова ангелом степенным
И ангелом красивым – Гумилёв.
И вот, когда блуждал я по вселенным,
Мне вдруг примстилось, что и я – таков.

Ведь я рождён под знаком Казановы
И с тростью гумилёвскою в руке,
Но психиатры нынче бестолковы
В бездарнейшем райошном городке.

Коль не звенит в кармане луидоров,
Они меня обидеть норовят:
- Зачатый, мол, во дни конкистадоров,
Не мог родиться тридцать лет назад…

Нет, я сражался смело и упорно,
Я из метафор строил корабли,
Но все они пошли на дно топорно,
Едва-едва отчалив от земли.

Да я бы в жизни столько сил не тратил,
Когда б сказали сразу, дураки:
- Ты уж за то, Андрюша, станешь ангел,
Что не срифмуешь больше ни строки.
(Бурный смех).

Кузнецов: Я надеюсь, вы правильно отреагируете на пародию, потому что если неправильно, у вас может случиться роман… это я по опыту знаю. А что касается Крыма…Вы вот такую книжку видели? (копается в пакете) ой! Ну я так и думал! Намокла… я вот купил воды попить и плохо завертел…(показывает бутылку минералки…) Это антология, называется «Крым в русской поэзии». И вы здесь есть (к Коровину) с последними стихами…
Коровин: Там как раз ранние…
Кузнецов: Ну в смысле – вы там в конце…Это уже третья такая антология. Первая была в конце прошлого века, вторая – в начале, в 905 году… Ну это неплохая антология, кроме последней части…(опять Коровину). Надо брать быка за рога. Крым – некий узел противоречий и энергии, проклятье России… У меня там отец погиб… (рассказывает, как искал могилу отца) У вас – книжная декоративность…В подборке что плохо – последняя часть…А вообще впечатление производит…есть фактура Крыма… вы чувствуете Крым, но копать надо глубже… Копайте! (для примера читает стихотворение Бунина из антологии) В общем, подводя итоги, за воображение я вас хвалю, за безвкусицу и потерю чувства меры – ругаю. Ну, теперь ваше слово…
Коровин: Я в общем-то хотел бы написать такую книгу или дневник странствий, где был бы не только Крым, но и другие города и страны, и эта подборка – часть этой будущей книги. Спасибо всем, кто высказал свои замечания. С чем-то я согласен, с чем-то – нет…
Кузнецов: Было бы странно, если бы вы со всем были согласны!
Коровин: Я благодарен всем, кто не остался равнодушен.
Кузнецов: Ну, у нас остается два занятия. На следующем я вам прочту лекцию «Питие в мировой поэзии». Тут один бывший, ну – выпускник, критик написал работу «Пьянство в стихах Юрия Кузнецова». Я действительно много написал о пьянстве…Но я его пригласил на эту лекцию, чтобы он знал, что я думаю о пьянстве, а то напишут там… Пьянство ведь вообще для поэта необходимо. Он потом пишет великолепные вещи… Ну, какие будут предложения?..
Сындуев: Может, по пивку?
Кузнецов: Нет! Сейчас не могу, вот на банкете… А пока со студентами надо держать дистанцию!


ПРЕДСТАВЛЕННАЯ ПОДБОРКА:


1. Странник по вселенным («Родившийся под знаком Казановы…») 2001
2. Мой ангел («Ночь устала кипятить остывший чай…») 2000
3. Прогулки с ангелом («Я странствую с пернатым ангелом…») 2000
4. Порт вино («Я в детстве слышал слово «Протвино»…») 2000
5. Зима в Венеции («Зима – сезон снегов и облаков…») 1999
6. Зимний сон о Коктебеле («А у нас в Коктебеле – снег…») 1999
7. Южный поезд специального назначения («Вокзальная ремиссия сознания…») 2000
8. Сезон охоты в Крыму («На этой станции окраинной…») 2000
9. Сны Генуэзской крепости («Средь тополей и винограда…») 2001
10. Суздаль («Господи, что в этом городе за…») 2001
11. Кострома («Здесь проросла торговыми рядами…») 2001
12. Россия Куликова («Куликовская битва всегда…») 1999-2000.

Андрей Коровин, 2003

Сертификат Поэзия.ру: серия 329 № 15648 от 14.05.2003

0 | 2 | 5375 | 19.04.2024. 10:28:09

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []