Там что-то трудное, тяжёлое

ворочалось, как жернова,

и мысли среднего помола

крошились в мелкие слова,

выдавливались междометия

и выдувались пузыри

пустые: как бы... в общем...это...

(да говори же, говори!)

Давился словоговорением,

давался мукой каждый звук,

он говорил: пойми скорее, -

дрожаньем век, движеньем рук,

так смыслу помогая жестами,

сквозь буреломы общих мест

проламывался, и - ни с места...

(у этой песни жалкий текст!)

Что делать, брат, не демосфены,

жуём слова, съедают нас,

как метастазы, сокровенные

костры невысказанных фраз,

нас разделяют вавилоны

из рыхлых пустотелых глыб...

(но жить в молчании с колоннами,

когда б хотели, не смогли б!)

Мы говорим: пойми, товарищ,

разъединяет нас не то,

что вечно недовыговариваешь -

недовыслушиваешь что.